Евгений Кубякин - Криминал как основа происхождения Русского государства и три фальсификации тысячелетия

Ян описывает, как монгольский отряд Мукаджека переправляется через реку Пяндшир и сжигает за собой мосты, когда за ним гонится афганская конница. Для начала, Ян почему-то не знал, что нет такой национальности как «афганцы», и языка «афганского» тоже нет. Но суть не в этом. Речка на самом деле называется Пяндж, а «шер» в переводе означает — ущелье. Так что Пянджшер — это ущелье реки Пяндж. Ущелье находится между двумя горками. Одна высотой 6700 метров, другая 7700. Та, что повыше, называется Тирич Мир. А на высоте четырех километров течет сама Пяндж. Трудное для русского языка «Пянджшер» советские солдаты для простоты переделали в «Паншер», давайте так дальше и будем произносить.

А ущелье это не простое. И даже не золотое. Там добываются алмазы, причем открытым способом. Принадлежало это ущелье во второй половине 20 века Ахмад Шаху Масуду по прозвищу «Паншерский лев». И никто не мог добраться до Ахмад Шаха. Машины по скалам не ездят, танки тоже. Артиллерию не затащишь. Кони, в отличие от монгольских, тоже на ту высоту не поднимались. Только «пехом», при поддержке советских вертолетов. А какой из солдата-срочника боец против местного моджахеда? Горных подразделений в Советской армии практически не было. А против Ахмад Шаха нужна была хотя бы дивизия. Вот и маялись простые парни, проявляя мужество и настоящий героизм. Но человек, впервые попав в горы, больше похож на медузу, выброшенную на берег, чем на солдата. На высоте четыре километра атмосферное давление ровно в два раза меньше давления «уровня моря». Это составляет примерно 380 мм ртутного столба. Человек устает через минуту, хватает воздух, как рыба. Если сердце слабое, может долго не протянуть, поэтому наступление: «ура» и вверх, заканчивается при подъеме на двадцать — двадцать пять метров (примерно седьмой этаж). Первое время человек даже не может смотреть по сторонам, особенно вниз. Склон в 30 градусов кажется ему отвесным. Это не боец. Ни стрелять прицельно, ни раненого товарища вынести он не способен. Хоть бы самого тащить не пришлось.

В Судаке, в Крыму туристов водят в Генуэзскую крепость. Там есть сторожевая башня. Она метров на тридцать выше остальной крепости. Склон, по которому поднимаются, чуть «круче» 20 градусов. Так, в Судаке специально дежурит группа скалолазов — снимать очередных туристов с башни. Вверх они еще залезут. Но наверху, если кто-то перед спуском впадает в панику, остальную группу тоже «хватает шок». Спуститься вниз на 30 метров они уже не в состоянии. Тогда вызывают дежурную группу. Альпинисты обматывают туристов веревками и спускают по тому же самому месту, по которому эти туристы только что поднимались.

Если какой-то шибко смелый человек не верит, что хождение по горам требует мужества и привычки, пусть вылезет на крышу, к примеру, двенадцатиэтажного дома и постоит на краешке. Когда почувствует, что сапоги уже наполнились, может отходить и вот только после этого смело заявлять: «Плавали, знаем!»

Поэтому когда В. Ян описывает, как монголы, впервые попав в горы, начинают лихо скакать по скалам и махать шашкой, можно с грустной уверенностью констатировать: не приходилось Яну самому лазить по горам. Он даже с высоты вниз ни разу не смотрел.

Лошадь может подниматься в предгорья до определенной степени. Ей нужна пологая дорога и желательно «приличный» ландшафт, без глубоких ущелий и узких тропок. Лошадь — существо нервное и нежное. Если она первый раз в горах — она такое способна «отчебучить»! Ее уже никто не сможет удержать и успокоить. Поэтому выше предгорий забирается не лошадь, а ослик. Да, да. Если верблюд — корабль пустыни, лошадь — корабль степей, то в горах тоже имеется свой — небольшой, но надежный пароходик. Он крепок телом и духом. Иногда излишне настойчив. Да, он проявляет ослиный характер и не склонен к самокритике. Но он верный друг и у него стальные нервы. Там, где конь встанет на дыбы от страха, свалится в пропасть и утянет остальных за собой, верный ослик только усмехнется и смело пойдет дальше.

Иногда горная тропа прерывается, переходит в крутые ступени или упирается в скалу. Теперь ослика надо нести на себе или поднимать на веревках. С лошадью такие номера не проходят. Не у всех хватит силенок лошадь таскать.

А ослика можно перенести и поставить на путь истинный. Там на ослика снова наваливают груз, и он опять молча «прет» вверх.

Но и ослиные возможности заканчиваются. Ослу нужна тропа в привычном понимании этого слова, когда ее нет, продвигаться в горах может уже только человек. Грузы в этом случае человек не таскает. Так, питание, теплые вещи, спальный мешок. Температура падает с каждым километром на 6,5 градуса. Если, например, у подножия температура 0 градусов, то на высоте 4000 метров она будет -26. В горах постоянно дует ветер, затишье бывает редко. В сочетании с низкой температурой условия тяжелейшие. Поэтому, если монголы поскакали в горы без перчаток, их всех ждала ампутация кистей рук из-за обморожения.