Федор Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди

«Не могу сказать, что в первые часы нашего знакомства с Леонтьевым я смог дать ему объективную оценку: я не увидел в нем певца универсального, сочетающего вокальные, актерские и пластические возможности, которые впоследствии так ярко раскрылись на сцене. Я не почувствовал в нем личности энергичной, упорной, настойчивой и работоспособной, не ощутил тогда его одухотворенности, чуткости, что проявилось впоследствии в совместной работе. Но я заметил главное: музыкальность, хорошие певческие данные, техничность, свободное владение современными исполнительскими приемами. И я дал согласие с ним работать…»

Коллега Леонтьева по эстрадному цеху Ирина Понаровская в те дни гастролирует в Курске. Концерты шли каждый день и требовали от певицы большого напряжения сил. Видимо, от чрезмерных нагрузок у нее начались сильные почечные колики (у Понаровской врожденный порок — деформация мочевого канала). Боли были настолько сильными, что ей несколько раз вызывали «скорую», вводили очень сильные лекарства и наркотики. Отменить концерты было нельзя, и Понаровская после лечения вновь выходила на сцену. И это едва не привело к трагедии. 9 ноября, прямо во время очередного выступления, у Понаровской случился болевой шок от чрезмерной нагрузки. Ее немедленно погрузили в «скорую» и отправили в больницу. По дороге у певицы случилась клиническая смерть. Как будет позже вспоминать сама артистка, ее видения и ощущения полностью совпали с вычитанными потом в книге «Жизнь после смерти»: и длинный коридор, и свет в конце… Врачам удалось «завести» сердце певицы и вернуть ее из потустороннего мира в реальный. Та операция длилась пять часов, ее проводил хирург Аркадий Львович.

И вновь перенесемся в Лондон. 9 ноября в «Тегеране-43» снимали эпизоды с участием Игоря Костолевского: на пленку запечатлели проходы его героя по городу. Это был предпоследний съемочный день в английской столице. А на следующий день вечером, за несколько часов до отлета, Белохвостикова решила наконец попасть на ту улицу города, где она не была 25 лет. Вот как она сама об этом вспоминает:

«Я не могла себе представить, что уеду, не побывав на «моей» улице Кенсингтон-Пэлас-Гарденс. Поздно вечером сказала Володе (В. Наумову — Ф. Р.), что поеду туда одна. Он стал сердиться — куда это я отправляюсь ночью (сам-то он недавно был в нашем посольстве, когда приезжал выбирать натуру), но, конечно, одну меня не пустил, поехали вместе. Сели в двухэтажный лондонский автобус, я забралась наверх, смотрела город, и мне казалось, что я все это помню… Когда вышли на нужной остановке, я сразу узнала улицу — на ней расположены только иностранные посольства и вход на нее охранял полицейский. Было одиннадцать часов вечера, довольно темно, кругом никого, только мы вдвоем, идем, оглядываясь по сторонам. Дошли до стеклянной будки у входа на улицу, навстречу нам вышел полисмен, спросил, что мы здесь делаем, я объяснила ему, что я русская актриса и что мое детство прошло вот в том здании. Тогда он впустил нас на территорию и разрешил постоять у посольского дворика. После этого путешествия в детство у меня как будто камень с души свалился…»

10 ноября (в День милиции) в Ленинграде умерла мать знаменитого вора в законе Юрия Алексеева, известного в криминальных кругах СССР под прозвищем Горбатый. Покойная принадлежала к старинному питерскому роду дворян, однако при Советской власти это не помешало ей сделать прекрасную карьеру — она была крупным банковским работником, хорошо знала семью Орджоникидзе, Рокоссовского. Ее крестным отцом стал знаменитый Степан Гиль — личный шофер Ленина. Однако благополучие семьи Алексеевых длилось до 37-го года, когда расстреляли главу семьи — главного механика крупного завода. После этого, чтобы спасти себя и сына от нищеты, мать Юрия вышла замуж вторично — за сына Иоанна Ярославского, епископа Ярославля. Однако уберечь сына от худого матери так и не удалось.

В 1947 году Юрий вместе с одноклассниками украл дорогой воротник, на выручку от которого дети купили… молока. Когда воришек нашли, всех пожурили, а Юрия — как сына врага народа — отдали под суд. Срок он отбывал в детской трудовой колонии в Стрельне. Там и начались его воровские университеты. По словам самого же Юрия:

«В колонии я вдруг ощутил себя среди людей. Дома я устал от политических скандалов, от рассказов о том, кто в каком подвале от НКВД отстреливался. Мне все это не нравилось. А в колонии — совсем другие темы, и люди были, с моей точки зрения, порядочные. Воры старого поколения рассказывали мне, как имели дела еще с «Торгсинами», — все это было очень интересно…»