Федор Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди

Обезумевший молодняк, впервые увидев наше подпольное имя на официальной афише, ломанулся на спектакль. Они действительно увидели любимую команду на сцене. Мало того, могли любоваться на нее два с лишним часа, но все время мешали какие-то актеры со своей чепухой.

В первом акте наши честные фаны еще надеялись, что мы одумаемся и сбацаем, если не «Поворот», то хотя бы «Солнечный остров». Мы же вместо этого играли совершенно неизвестные песенки на грани разборчивости звука. У меня все время было ощущение, что мы участвуем в каком-то обмане, хотя вроде никакого обмана не получалось. Кстати, спектаклю хлопали — вот что поразительно! Загадочен и непредсказуем наш зритель…»

Близятся к завершению съемки фильма «Ах, водевиль, водевиль…» — остается работать меньше двух недель. 12 октября там начали снимать «музыкальные» эпизоды: песни в исполнении женского ансамбля из десяти человек. Партию соло исполняла молодая певица Жанна Рождественская, которую эти песни композитора Максима Дунаевского и поэта Леонида Дербенева прославят на всю страну. Думаю, многие читатели прекрасно помнят эти шлягеры: «Гадалка» («Ну что сказать…»), «Колпак с бубенчиком», «С нелюбимым мужем», «Ах, этот вечер», «Ты все поймешь» и др.

Однако в эти же дни вокруг фильма разгорелся нешуточный скандал. Вот как об этом вспоминает сам режиссер ленты Г. Юнгвальд-Хилькевич:

«Вдруг в мое отсутствие, без моего разрешения директор пятого объединения «Мосфильма» Марьямов вместе с Евгением Ташковым, по требованию художественного совета, запрашивают показ материала. И смотрят рабочий материал музыкального фильма без музыкальных номеров. После чего они стали меня «разносить». Ташков выступил.

— Где пси-хо-ло-гия?! — спрашивал он мнимого оппонента.

Я ведь физически отсутствовал. Но мне тут же об этом сообщили. Помню, узнав, разозлился страшно. Надел черное пальто, белый шарф и пошел к Сизову, который, как говорили, ходил в свитере с оттянутым горлом. По дороге меня встретил Пуговкин и спрашивает:

— Раздолбали? Я отвечаю:

— Жутко. Он:

— Правильно, что так оделся! Плевать на них на всех!

И я с этим благословением вошел к директору студии.

Сказал Сизову, что художественный совет принял решение, чтобы я снимал по их указке.

— Может быть, моя стилистика не устраивает «Мосфильм», не совпадает с чьим-то высоким полетом мыслей. Но это мой сценарий, — сказал я. — И если этот фильм буду снимать я, то буду делать так, как захочу. Меня совершенно не интересует, как бы этот фильм снял такой замечательный режиссер, как Ташков, сделавший «Приходите завтра». Но его фильм — не шоу, не ревю, а психологическая комедия, традиционно снятая, очень хорошая, которая ко мне не имеет никакого отношения. Если хотите, чтобы таким был и «Водевиль», пусть его снимает Ташков. Но тогда купите у меня сценарий и снимайте как хотите.

Сизов выслушал меня и стал успокаивать. — Ладно, — говорит. — Не горячись.

Он на «ты» со всеми разговаривал. И заказал просмотр материала (просмотр состоялся 15 октября сразу после съемок, где опять снимали музыкальные номера. — Ф. Р.). Снова весь худсовет собрал. Все сели. Ташкова не было. Пошел просмотр. Я к просмотру музыку подложил, смонтировал куски. Нервничал страшно. Помню: закончилась последняя часть, и в просмотровом зале включился свет.

Сизов повернулся ко всем и спрашивает:

— У вас есть претензии к этому материалу?

Главный редактор переглянулась с присутствующими и говорит:

— Да, вот на худсовете…

Она ко мне, кстати, хорошо относилась… Сизов и не ждал ответа, он продолжил:

— Это блестящий материал! «Мосфильм» будет еще гордиться этим фильмом.

Последняя его фраза была такая:

— Не трогать режиссера до конца съемок! Пусть делает что хочет.

И с этими словами он поднялся и ушел.

Я из зала вышел царем, и до конца фильма меня больше никто не потревожил. У Сизова, которого называли «слесарем», хватило такта и таланта не вмешиваться во все последующие этапы работы над этим фильмом…»

15 октября на 71 — м году из жизни ушла актриса Елена Кузьмина. В кино она пришла в конце 20-х годов, выйдя из мастерской ФЭКС: ее первой ролью стала Луиза в фильме «Новый Вавилон» (1929). В начале 30-х Кузьмина вышла замуж за режиссера Бориса Барнета, родила ему дочь Наташу и отныне снималась только у него («Окраина», 1933; «У самого синего моря», 1936). Однако в 1936 году, на съемках фильма «Тринадцать», судьба свела ее с режиссером Михаилом Роммом. Во время экспедиции в Средней Азии между ними вспыхнул роман. Свидетелем этого была вся съемочная группа, и кто-то из доброжелателей тут же дал знать об этом Барнету в Москву.