Борис Акунин - Любовь к истории (сетевая версия) ч.10

radova_l

Они людей ненавидят. У меня есть знакомая, заботящаяся о кошках бездомных. Очень хорошо заботится, вкладывая свои и так не очень-то большие средства. Из ее уст часто слышу о том, какие все люди сволочи — только бы "жрать и тр**ться", и что нжен апокалипсис, чтобы стереть всех людей с лица Земли. Таке же отношение к детям — все они выродки, которые только ломают и пачкают. И человек искренне уверен, что она очень хороший человек, так как спасает животных. Ну вот я, послушав такие рассуждения из ее уст, решила для себя, что к людям, фанатично любящих животных, надо относится осторожно. Раньше мне они казались спасителями и автоматически прекрасными людьми. Это как с верой — много раз убеждалась, что глубоко верующие люди могут совершать пакости и подлости, нарушающие те самые заповеди.

lady_gavrosh

Да и как не помнить: в мои семь лет книга Джой Адамсон "Пятнистый сфинкс" — о гепарде Пиппе — была у меня настольной. С тех пор неровно дышу к гепардам.:)

А ведь до прихода белого человека с его "бременем" самого понятия браконьерства у африканцев не существовало. Местные жители брали от природы ровно столько, сколько нужно было для прокорма или защиты. Масаи, правда, практиковали охоту на львов как часть мужской инициации, но и это объяснимо: масаи — кочевники-скотоводы, им надо оберегать стада от покушений.

Белые люди вместе со своей цивилизацией принесли идеологию собственности, прибыли и — соответственно — сопутствующую ей алчность. Тогда и началось массовое истребление африканской фауны (если что — "Охотник" Джона Хантера у меня в детстве тоже был любимой книгой). Созданием заповедников, спохватившись, занялись только тогда, когда крупных животных извели почти под ноль. Но субкультура браконьерства с её правилами и мировоззрением уже была создана, и вот теперь, уже больше полувека, в африканских заповедниках идёт позиционная война: с одной стороны — защитники дикой природы, с другой — браконьеры, которые ничем другим на жизнь зарабатывать не умеют и не хотят. (Что выгоднее — гнуть спину на маниоковых посадках или завалить носорога на радость какому-нибудь озабоченному шейху? То-то).

Супруги Адамсон — жертвы этой войны.

16 июля, 10:46

Мафиозный детектив

Сначала надо рассказать про папу моей третьей героини. Это был человек очень непростой, то есть очень-очень непростой судьбы. Звали его Дэви Берман. Родился он в веселом, но незаконопослушном городе Одессе, откуда был вывезен родителями, в детском возрасте, на невеселый, но еще менее законопослушный американский Дикий Запад. В те времена организованной преступностью в США главным образом рулили выходцы из Одессы, бесшабашные бени крики, так что Дэви быстро нашел свою дорогу в жизни.

Он начинал вожаком подростковой хулиганской шайки, потом грабил банки, сидел в тюряге, занимался подпольным букмекерством и игорным бизнесом. В общем, вспоминайте фильм «Once upon a time in America» — там всё показано.

Трудная юность. Наш — слева.

Нестандартный поворот сюжета в этой хрестоматийной гангстерской биографии только один. Дэви Берман очень не любил фашизм, потому что фашисты очень не любили евреев. Еще в тридцатые годы в Миннеаполисе он разгромил местное отделение пронацистского «Серебряного Легиона», использовав для этого всякие неполиткорректные методы (тут отсылаю вас к фильму «Inglourious Basterds»).

Фашизм не прошел

А во время войны Дэви записался добровольцем в канадскую армию (в американскую уголовников не принимали). Воевал в разведке, был орел хоть куда, но, победив Гитлера, поспешил вернуться к любимой работе.

Он стал одним из создателей Лас-Вегаса и после убийства знаменитого Багси Сигела возглавил тамошнюю мафию. Умер при сомнительных обстоятельствах — во время ерундовой хирургической операции. Его вдова, бывшая танцовщица из бара, отказалась уступить долю в бизнесе партнерам и вскоре после этого скоропостижно скончалась от передозировки.

Осталась двенадцатилетняя дочка Сьюзан, будущая писательница.

Крепкие мужчины в дорогих костюмах и кричащей расцветки галстуках немедленно вынесли всё из дома, включая детские игрушки, а потом отобрали и сам дом — вообще всё. Остаток своего детства Сьюзан провела у дальних небогатых родственников.