Гельмут Улиг - Будда

Правители продавали сельские угодья тем богачам, которые предлагали большую цену. Торговцы стремились к наибольшей прибыли. Низшие касты и прежде всего неарии, не принадлежавшие ни к какой касте, все больше нищали. Они теряли свои хижины, многие не имели даже ежедневной чашки риса.

Это положение настолько обострилось в шестом пеке до н. э., что даже молодые люди, которых непосредственно это не касалось и которые не испытывали нужды, покидали свои города и деревни, чтобы стать бездомными. Они презирали роскошь и наслаждения. Так изо дня в день росло число нищих монахов и аскетов, бездомно блуждающих по стране.

Неизвестно, принадлежал ли отец Сиддхартхи, как раджа, к преступникам того времени. В истории его жизни мы ничего не находим об этом. Но мысли Сиддхартхи о побеге, которые он долго вынашивал в своем сердце, явно указывают на то, что его не удовлетворяло положение привилегированного богача. Об этом он, как мы знаем, многократно говорил своему отцу.

Но не столько внешнее сопротивление скверному образу жизни того времени, сколько недовольство своим внутренним состоянием заставило Сиддхартху принять то решение, которое в корне изменило жизнь 29-летнего человека. Он не только ненавидел окружавших его люден, погрязших в низменных поступках, по и давно понял всю бессмысленность этой праздной жизни. И эта преследующая его потребность ставить вопросы, которую он воспринимал как необходимость, привела к непоколебимому плану изменения жизни, который он, попреки давлению светской семьи, воплотил в жизнь.

Бросив последний взгляд на спящую Яшодхару и сына Рахулу, он однажды ночью покинул родительский дом, снял перед городом свои дорогие одежды и знаки сословия, отрезал волосы и стал, как многие другие, бездомным.

Это как раз то, что можно исторически достоверно сказать о великом решении Сиддхартхи и его исполнении, хотя и здесь, и в других сведениях, касающихся его жизни, единственным надежным источником являются речи будущего Будды.

С этой точки зрения Сиддхартха является одним из тысяч, беглецом, бунтарем против бездуховности своего времени и ее ужасных последствий. Но даже немногие факты наглядно говорят о том, что время Будды не так уж сильно отличается от нашего. А если полистать книгу истории дальше, то можно установить, что эти явления наблюдались во все времена — то явно, то более скрыто.

Сиддхартха ощутил не только нищету своего времени и своей страны. Более того, он познал, что эта нищета присуща человеческой жизни, что она заложена в сути нашего бытия, в человеческой судьбе.

Мы можем, разумеется, исходить из того, что не только бегство Сиддхартхи в бездомность и побудившие его к этому познания вели его по пути, сделавшему его Буддой, — и что более важно — способствовали его вхождению в историю.

Этот путь мог быть здесь предначертан или, по крайней мере, обозначен. Для того чтобы пережить тысячелетия в памяти и почитании человечества, требуется гораздо больше, требуется описанное выше триединство жизни, учения и легенды, без которого сегодня не было бы буддизма, хотя это триединство следует обосновывать не исторически, а по мере проявления.

Мир проявления и вместе с тем первый мир воздействия Будды принадлежит легенде. Он одновременно является знакомством, внутренним изображением и отображением. В ней отразились азиатские переживания и видение, мир видимого и невидимого, чудо в многообразном, необозримом образе.

Мы отступаем от сухой истории и вступаем не только в мир мечты, иллюзии, заблуждения, так называемую майю, по и в мир последних истин, который мы в конце концов познаем из тройного явления Будды — из его учения.

Поэтому мы должны отличать того молодого человека, который покинул родительский дом, жену и ребенка, чтобы искать свой путь, от того, который излучает блеск и творит чудеса, как об этом говорится в легенде, хотя для сегодняшнего наблюдателя последствия обоих явлений одинаковы.

Для 29-летнего цель еще очень далека. Но Сиддхартха достигает ее: он становится Буддой. Мы знаем об этом из его сохранившихся речей, в XIX веке переведенных также и на европейские языки, и из его легенды и чудес, описанных в ней. Она сохранилась наряду с его речами и сделала Будду бессмертным в нашей памяти. Событие, не имеющее примеров.

В ней дом превращается во дворец. Раджа становится могущественным королем. Мы сталкиваемся с жизнью, подобной восточной сказке. Ранняя Индия дала волю своей фантазии, и становление Будды стало ее продуктом.