Анатолий Уткин: Русские во Второй мировой

С подобным изложением причины вползания мира во Вторую мировую войну согласится, пожалуй, большинство ее историков. Скажем, американский историк этой войны Г. Вайнберг исходит из того, что «какими бы ни были конфликтующие между собой амбиции и идеологии мировых держав в 1920-е и 1930-е годы, будет справедливым утверждать, что, за единственным исключением Германии, ни одна европейская нация не считала еще одну мировую войну приемлемым ответом на всевозможные стоявшие перед ними проблемы. Без германской инициативы еще одно мировое кровопролитие было немыслимо для всех стран, оно немыслимо для историка» [1] Weinberg G. A World at Arms. A Global History of World War II. Cambridge, University Press, 1994, p. XIV. .

Япония никогда бы не превратила свою войну с Китаем, ведущуюся с 1917 года, в более широкий конфликт, если бы не феноменальные победы Германии в 1940 году, позволявшие Токио надеяться на создание огромной азиатской империи в благоприятный период «занятости» основных мировых сил европейским конфликтом. Нападение Германии на СССР и Японии на США превратило европейский конфликт в подлинно мировую войну, где боевые действия велись на нескольких театрах военных действий. Особенностью данной истории Второй мировой войны является стремление, если можно так выразиться, «исправить» явственную несоразмерность многих имеющихся обобщающих работ, ставящих на одну шкалу значимости различные по калибру явления. С нашей точки зрения, исторически некорректно ставить на одни весы исторической значимости главное и второстепенное, локальное и решающее по значимости. Справедливым будет утверждать, что главным полем разрешения второго мирового конфликта был советско-германский фронт. Именно здесь, в столкновении всей полномасштабной мощи Германии и Советского Союза, решилась судьба мировой войны.

Представьте себе поражение СССР в 1941 году, смыкание Германии с Японией, превращение Евразии в контролируемую «осью» Берлин— Рим — Токио мировую крепость. Внутри этой крепости, где часть индийцев восстает против англичан, где Турция и арабский мир присоединяются к «оси», где живет более двух третей мирового населения и размещены 70 процентов индустриальных мощностей мира, германская и японская зоны влияния наверняка сумели бы внушительно противопоставить себя Соединенным Штатам, имевшим в начале конфликта армию меньше бельгийской. Гейзенберг создает ядерное оружие; нефть Персидского залива в руках, далеких от англосаксонских; в Пенемюнде Вернер фон Браун завершает создание того, что позже будет названо межконтинентальными баллистическими ракетами; в Пиллау и Бремерхафене завершаются работы над самыми совершенными в мире подводными лодками «шноркель», лучшими в мире, — они изолируют военно-морской флот США даже в случае его самого широкого развития; авиационная промышленность Германии создает реактивную авиацию, способную (бомбардировочный вариант, на котором настаивал Гитлер) наносить удары и по «нереактивной» Британии, и по далеким Соединенным Штатам. Разве фантастическими видятся планы мирового господства страны, имеющей единственный в мире такой набор военного могущества: ядерное оружие, МБР, сверхзвуковая стратегическая авиация, лучшие в мире (до 1955 года) подводные лодки? Не говоря уже о традиционно самом эффективном — наземном компонента вермахта с его «тиграми», «пантерами» и «фердинандами», поддерживаемыми с воздуха штурмовиками «Юнкерс-88».

На этом пути стояла лишь одна сила — Советская Россия. Именно вследствие этого конфликт Берлина и Москвы стал осью мирового противостояния, осью, на которой решалась судьба всего мира. Восемьдесят процентов германских потерь приходятся на Восточный фронт. Здесь

были задействованы более трех четвертей боевых мощностей вермахта и европейских союзников Германии. И несравнима битва при Эль-Ала-мейне — при всей ее стратегической и эмоциональной значимости — с шедшей синхронно Сталинградской битвой. Мы бесконечно благодарны нашим верным союзникам, но их бои в Тунисе, под Монтекассино, в Нормандии, при освобождении Парижа, в Арденнах, на Лейте и Окинаве не идут ни в какое сравнение с битвой на Курской дуге, с операцией «Багратион», с Берлинской битвой. Эти сражения Второй мировой войны, сражения Жукова, Рокоссовского, Конева, Малиновского возвышаются над победами Эйзенхауэра, Монтгомери, Александера и Макартура просто на порядок. Мною движет не ущемленная гордость, а простое уважение к исторической истине. Судьба Второй мировой войны решилась на русских полях, а не в африканской пустыне и не на тихоокеанских атоллах. Мировая война обрела свой итог в Восточной Европе еще до того, как наши доблестные западные союзники вышли к побережью Нормандии. Право так утверждать завоевано не нами, а предшествующим поколением, не пощадившим себя в битве против Нового порядка — германского орднунга в Европе и мире.

Читать дальше