Бернар Эйвельманс - Чудовища морских глубин

Тело монахообразного чудовища было доставлено в Копенгаген королю Христиану III, который приказал немедленно предать его земле «для того, как говорит его историограф, чтобы не давать народу повода для распускания скандальных слухов».

Познакомившись с этими старыми документами, Стенструп вспомнил, как и следовало ожидать, о «морском монахе», упомянутом Адамом Олеариусом в его «Кабинете достопримечательностей Гетторфа». Сравнивая его изображение с описанием «ужасного морского чудовища», выловленного между Катвиком и Шевенингеном, он понял, что речь, несомненно, идет об изуродованном теле гигантского кальмара. Но тогда не являлся ли также кальмаром и «морской монах», пойманный в Зунде?

Сравнивая изображение кальмара с наивным портретом «чудовищной и удивительной рыбы», приведенным Ронделе, датский натуралист нашел некоторое сходство в их силуэтах. В складках «монашеского одеяния» чудовища он увидел восемь конечностей рогача, в обрубках рук ― его два длинных щупальца, умышленно расположенных подходящим для данного случая образом. А бритая гладкая голова, по его мнению, была задним концом туловища кальмара. Что же касается криков пойманного животного, Стенструп посчитал их звуком двигательного сифона головоногих, действительно иногда напоминающим крик новорожденного ребенка.

Но при всем желании трудно поверить в правомочность определения Япетуса Стенструпа. Основной его ошибкой было, по-видимому, то, что базой для сравнения он взял не текст старых хроник, а фантастический портрет животного. Однако, как это обычно бывает, портрет, по всей видимости, выполнялся по описанию в тексте или по устным рассказам, а не с натуры: в противном случае он не имел бы такого экстравагантного вида! Нет ничего общего между изображением монаха Ронделе и морским монахом Олеариуса.

Следовательно, чтобы установить личность чудовища, следует опираться исключительно на текст. И тогда в нем совсем нетрудно узнать разновидность тюленя.

Гладкий череп, человеческие, но грубые черты лица, руки в форме ласт, широкий хвост на конце туловища, отчаянные крики при поимке ― все это заставляет думать о каком-то ластоногом. Конечно, это не обыкновенная морская корова и не мраморный тюлень, обычные для Балтики и Каттегата, где проходят их сезонные миграции. Скандинавы никогда не приняли бы это животное за необыкновенное чудовище! Невольно напрашивается мысль о гренландском тюлене, которого называют иногда тюлень-капуцин. Эти животные действительно каждый год проходят к северу вдоль берегов Норвегии, где самки весной приносят детенышей и иногда могут заплыть даже в Зунд. Это можно расценить как исключительный случай, но в похожести животного на капуцина нет ничего удивительного. Его просторечное название происходит от формы его носа, который самцы могут надувать, как пузырь, так что он принимает форму капюшона, спускающегося назад от самых глаз.

Еще более вероятным кажется, что «морской монах» из Зунда был моржом. Человеческими чертами лица, складчатой кожей, направленностью вперед задних конечностей он очень отличается от тюленей, и в Средние века имел больше шансов быть принятым за чудовище датчанами и шведами, привыкшими к другим разновидностям ластоногих. Напомним по этому поводу, что в 1520 году Эрик Фальхендорф, епископ из Трондхьема, взял на себя труд послать папе Льву III замаринованную голову одного из этих животных, которого он считал чудовищем.

Как правило, моржи не покидают ледяные арктические моря, но некоторые забредали зимой к берегам Великобритании: они были замечены у берегов Шотландии в 1902 году и даже южнее, в Ирландии, в 1897-м. В 1926―1927 годах великолепного самца наблюдали в Норвегии, на Фризских островах в Нидерландах, в Дании и Швеции. В 1939 году еще более смелый, а может быть, заблудившийся морж проплыл через Зунд и кончил свое путешествие на германском берегу. В конце концов, возможно, что он просто повторил, с четырехвековым интервалом, приключение одного из своих предков. Но этого второго уже никто не принял за морского монаха. Морж действительно похож на старого, лысого и плохо выбритого отшельника, а многочисленные складки кожи на его плечах напоминают капюшон монаха.

На это можно возразить: у моржей такие мощные клыки, что нельзя не заметить такую их особенность.

Но клыки в полной мере вырастают только у взрослых моржей а у самок они поменьше. Если «монах» из Зунда был действительно моржом, то это был молодой морж, поскольку он был длиной не более 2,4 метра. Взрослые моржи всегда длиннее 3 метров, а некоторые достигают 4,5 метров.