Эдуард Перруа - Столетняя война

Таким образом, к неутоленной обиде за прошлые унижения теперь добавилось взаимное недоверие обоих королей, которые зорко следили друг за другом, боялись друг друга и обменивались обвинениями в черных замыслах. Медленно и словно неумолимо отношения обострялись, и ни в один момент нельзя точно указать, кто нес за это ответственность. В 1331 г. надо было просто дополнить и закрепить с помощью частных договоренностей согласие по принципиальным вопросам, достигнутое в результате личных встреч. Через три-четыре года, хотя в характеристиках проблемы принципиально ничего не изменилось, уже никто не рассчитывал на «окончательный мир». Хотели только одного: чтобы война не распространялась на новые территории. Однако ни Филипп, ушедший в свои мечты о крестовом походе, ни Эдуард, поглощенный шотландскими делами, этой общей войны не хотели. Они стали ее опасаться, и этого оказалось достаточно, чтобы она сделалась возможной.

Политика Бенедикта XII с декабря 1334 г. объективно способствовала развитию конфликта, на избежание которого была направлена. Новый понтифик, более решительно, чем его предшественник, настроенный на осуществление крестового похода, задержал Валуа и Плантагенета на скользком пути, на который они вступили, и попытался, как мы бы сказали на современном дипломатическом жаргоне, «локализовать конфликт». Ведь Филипп, отказавшись подписывать соглашение с противником, ведущим агрессию против его шотландского союзника, и продолжая политику постепенных захватов, описанную нами выше, вдруг стал предлагать и даже навязывать свое посредничество в конфликте между Англией и Шотландией. Посредничество корыстное, пристрастное, результат которого был известен заранее и которое могло породить лишь общую войну. Бенедикт поспешно бросился навстречу опасности. Он сумел отстранить Филиппа и взять шотландскую проблему в свои руки. Его легатам, примчавшимся в Англию, удалось в ноябре 1335 г. добиться заключения краткого перемирия между Эдуардом III и Давидом Брюсом. Но это была не более чем отсрочка. Чтобы навязать мир противникам, не слишком желавшим договариваться, потребовались бы самые терпеливые и самые продолжительные усилия. Бенедикт XII полностью посвятил себя этому, стараясь добиться всего необходимого для заключения франко-английского мира до отъезда крестоносцев, уже сильно задерживавшегося по сравнению с намеченным графиком. Филипп, надеясь, что в награду за покорность услышит о близком начале «святой переправы», в марте 1336 г. отправился в Авиньон. Но папа заявил ему: коль скоро мир так и не заключен, поход невозможен, и лучше его отложить sine die [46] Без указания даты (лат.). . Приготовления были отменены, действие привилегий приостановлено, сбор десятины прекращен. Тем самым Бенедикт рассчитывал ускорить достижение франко-английского примирения, на которое продолжал рассчитывать.

Произошло обратное. Папа рассердил прежде всего Филиппа, до сих пор покорного его увещаниям, пока на горизонте блестел мираж крестового похода. Французский король не без оснований чувствовал себя одураченным: ведь он согласился не форсировать шотландских дел ради крестового похода, в котором ему теперь отказывали. С досады он повел себя высокомерно, неосторожно вызвав у противника впечатление, будто решил развязать общую войну. С тех пор события устремились к неизбежному разрыву. Папе, все меньше контролировавшему их, с трудом удалось втянуть противников в бесконечные переговоры, бесплодные дискуссии, лишь добавлявшие им раздражения, поскольку они подозревали друг друга в дурных намерениях. Сделки, совещания, переписка, чехарда посланников — все это в конечном счете было пустой круговертью, никак не влияя на разбушевавшиеся страсти.

Из-за неосторожности Филиппа весной 1336 г. начался последний этап драмы и приблизилась ее развязка. Шотландцы, которым англичане готовились нанести решительный удар, казалось, окончательно выбились из сил; французские послы в Англии вели тайные переговоры с шотландской знатью, продолжавшей борьбу; в то же время флот, собранный в Марселе для похода в Святую землю, был переброшен в порты Нормандии, словно его рассчитывали использовать для массированной интервенции в пользу Шотландии. И действительно, ей была оказана некоторая помощь, позволившая храброму маленькому королевству сопротивляться несколько дольше. После этого Эдуард решил, что война неизбежна. Как Бенедикт отменил крестовый поход, так и он отказался от завоевания Шотландии, чтобы целиком посвятить себя приготовлениям к борьбе большего масштаба. В конце сентября 1336 г. Ноттингемский парламент обличил коварные маневры французского короля в Гиени и Шотландии и проголосовал за субсидии, позволявшие подготовиться к войне. Может быть, здесь заходила речь и о том, чтобы снова предъявить права Эдуарда III на трон Капетингов — могучее оружие в предстоящей борьбе. Потом правительство, покинув северные провинции, где находилось четыре года, вернулось в Вестминстер, рьяно взялось за военные приготовления, привело побережья в боевую готовность, отправило в Аквитанию боеприпасы и сосредоточило войска на берегах Ла-Манша и флот у тех же берегов. Со своей стороны Филипп распределил флот по нормандским и фламандским портам и выдвинул войска на гиенскую границу.