Кирилл Резников - Мифы и факты русской истории. От лихолетья Cмуты до империи Петра

Об отравлении Скопина писали и иностранцы. Составитель «Дневника похода Сигизмунда III под Смоленск» отметил: «...жена Дмитрия Шуйского отравила его на крестинах, каким образом, это ещё не известно, но он болел две недели и не мог оправиться». Гетман Жолкевский, поначалу веривший в отравление, позже расспросил в Москве бояр и самих Шуйских. Те убедили его, что князь Михаил умер от болезни: «Между тем Скопин, в то время, когда он наилучшим образом приготовлялся вести дела, умер, отравленный (как на первых порах носились слухи) по наветам Шуйского, вследствие зависти, бывшей между ними; между тем, если начнешь расспрашивать, то выходит, что он умер от лихорадки».

В 1963 г., при вскрытии захоронения Ивана IV и его сыновей в приделе Архангельского собора, был вскрыт и гроб князя Михаила. В его останках было найдено превышение естественного фона по мышьяку в 1,6 раза и по ртути в 4 раза. У Ивана Грозного фоновый уровень по мышьяку был превышен в 1,9 раза, по ртути в 32 раза, у царевича Ивана — в 3,25 и 32 раза, у царя Фёдора — в 10 раз по мышьяку. Ни у кого не было найдено накоплений свинца, сурьмы и меди. В справке экспертов Института судебной медицины АМН СССР от 12 марта 1964 г. сделан вывод: «Найденное в останках, извлеченных из всех четырех саркофагов, количество мышьяка не дает оснований говорить о каких-либо отравлениях соединениями мышьяка. Повышенное количество ртути, обнаруженное в останках Ивана Грозного и Ивана Ивановича, может быть обусловлено применением ртутьсодержащих препаратов с лечебной целью.... В то же время обнаруженное количество ртути не позволяет полностью исключить возможность острого или хронического отравления ее препаратами». Это значит, что князь Михаил не был отравлен «металлическим ядом», хотя он вполне мог быть отравлен ядом органическим.

Весть о гибели Скопина обрушилась на русских людей, поверивших, что Господь дарует им наконец Государя. После смерти доброго царя Фёдора никого так не оплакивали. С горем пришел гнев: все знали, что князя Михаила отравила кума крестовая, Екатерина, жена Дмитрия Шуйского, дочь кровавого Малюты. Москвичи кинулись громить дом Дмитрия, но царские стрельцы дом отстояли. Зато провожала князя вся Москва. На двор Скопиных пришло множество народу. Княжьи воины — воеводы, дворяне, сотники и атаманы, «ко одру его припадая», со слезами говорили: «О господине, не токмо, не токмо, но и государь наш, князь Михайло Васильевич!» Плакал и царь Василий. Пришел Делагарди с офицерами. Вельможи не хотели пускать иноверцев, но Делагарди настоял. Поцеловав покойного, граф, уходя, сказал: «Московские люди! Не только на вашей Руси, но и в королевских землях государя моего не видать мне такого человека!»

Князя хотели хоронить в Суздале, где покоились его прародители. Пока искали гроб по размеру, а князь Михаил был высоченный, народ стал требовать положить его гроб вместе с гробницами царей и великих князей, как одного с ними рода. Тогда царь громогласно сказал народу: «Достойно и правильно так совершить». Князя Михаила похоронили в приделе Архангельского собора, где лежит царь Иван Васильевич и его сыновья — царевич Иван и царь Фёдор.

Свержение и смерть Василия Шуйского. Смерть Скопила стала концом царствования Шуйского. Первый удар нанесли рязанские дворяне во главе с Прокопием Ляпуновым. Прокопий призвал к отказу от присяги Шуйскому. Вся Рязанская земля, кроме Зарайска, отложилась от царя. Ляпунов установил тайные сношения с князем Василием Голицыным, давно мечтавшим о царском венце. Вторым ударом явилось возрождение дела Лжедмитрия, совсем было заглохшее после успехов Скопина и призыва Сигизмунда к полякам покинуть Вора. Третий, и смертельный, удар Василий нанес себе сам, поставив во главе созданной Скопиным армии брата Дмитрия, не только бездарного воеводу, но и открыто обвиняемого в отравлении князя Михаила. Трудно понять, почему умный царь пренебрег историей постоянных поражений Дмитрия, ненавистью к нему русского войска и презрением шведов.

Результаты назначения Дмитрия главным воеводой было легко предсказать, но масштабы его поражения поразили воображение современников. 24 июня 1610 г. вблизи деревни Клушино 6-тысячное войско гетмана Жолкевского разгромило 48-тысячную русско-шведскую армию Дмитрия и Якоба Делагарди. Кроме гения Жолкевского и крылатых гусар, лучшей конницы тех времен, на стороне поляков был низкий боевой дух противника. Русские не хотели воевать за царя Василия, а Дмитрия ненавидели, как убийцу Скопина. Наёмники под шведскими знаменами были крайне недовольны тем, что им не выплатили жалованья. После гибели Скопина они ни в грош не ставили русских и не доверяли Делагарди, за два дня до сражения отправившего домой свои подарки и деньги. Жолкевский всячески переманивал наёмников на свою сторону. Поэтому, когда гусары опрокинули французских конных мушкетёров, наёмники заключили с гетманом договор о выходе из войны. Дмитрий со своим воинством всю битву сидел за тыном и помощи Делагарди не подавал. Увидев, что наёмники передались полякам, он возглавил бегство, разбросав меха и ценности, чтобы отвлечь преследователей. Бежал он столь резво, что утопил коня вместе с сапогами в болоте и добрался в Москву босой, охлюпкой, на крестьянской лошади.