Можно спросить меня, почему я столько времени потратил на Буровского? Ответ следующий: потому что он написал редкий по ненависти к русскому пароду и его истории пасквиль «Россия, которой не было-2. Русская Атлантида» (2000) и повторил его в книгах — «Московия. Пробуждение зверя» (2006) и «Русская Атлантида» (2010). Потому что Буровский — наставник и покровитель ещё одного русофоба, Дмитрия Верхотурова, автора пасквиля «Покорение Сибири: мифы и реальность» (2005), призывающего к отделению Сибири и выходу тюркских народов из состава России. Потому что Буровский, искажая наше прошлое, уверяет, что он учёный-историк, хотя у него нет публикаций по истории в рецензируемых журналах. Наконец, потому, что подобные люди приобрели в России влияние: Буровский перебрался в Петербург, читает лекции в университете и консультирует но истории депутата Госдумы Владимира Мединского [292] 21 мая 2012 г. В.Р. Мединский назначен министром культуры России.
.
Благодаря авторитету Буровского, в книге Мединского «О русском воровстве, особом пути и долготерпении» (2008) повторена уничтожающая оценка Петра как государя и человека. Совпадения буквальны, что очевидно на примере текстов на стр. 173 у Мединского и стр. 136 у Буровского:
«Пётр хотел, чтобы стрельцы дали показания против Софьи, чтобы побег из голодной Астрахани выглядел попыткой государственного переворота. Конечно же, вскоре Ромодановский принес необходимые "доказательства": мол, переписывались стрельцы с царевной Софьей! Тогда взялись за людей, близких к царице, в том числе и за двух её сенных девушек. Петр выступил прямо-таки как гуманист — велел не сечь кнутом одну из них, находившуюся на последней стадии беременности. Правда, повесили потом обеих, в том числе и беременную».
Примеры подобного «сотрудничества» встречаются у этих авторов и в других книгах. Так фраза «Все флоты, построенные Петром, сколочены в ударно короткие сроки из сырого леса, черт те из чего, и представляли собой еле держащиеся на поверхности воды плавучие гробы» есть у Буровского в «Петре Первом. Проклятом императоре» (с. 110—111) и у Мединского в книге «О русском пьянстве, лени и жестокости» (с. 61).
...Ну, довольно критики, пора завершать разговор о Петре.
6.10. ЗАКЛЮЧЕНИЕ. ВОКРУГ ПЕТРА — ДВА ПЕТЕРБУРЖЦА
Иосиф Бродский. Пётр Первый скончался в тот же день по старому стилю, что Бродский по новому — 28 января. Поэт петербуржец стихов о Петре не писал. Он писал о нём эссе, называл «единственным мечтателем среди русских императоров», а стихов не писал. Зато Бродский сравнивал Петра с Лениным и даже сравнил их памятники. Он первый увидел, насколько символика зданий вокруг «человека на броневике» у Финляндского вокзала проигрывает символике, окружающей Медного всадника:
«Слева от себя человек на броневике имеет псевдоклассическое здание райкома партии и небезызвестные "Кресты" — самый большой в России дом предварительного заключения. Справа — Артиллерийская академия и, если проследить, куда указывает его протянутая рука... — ленинградское управление КГБ. Что касается Медного всадника, у него тоже по правую руку имеется военное учреждение — Адмиралтейство, однако слева — Сенат, ныне Государственный исторический архив, а вытянутой рукой он указывает через реку на Университет, здание которого он построил, и в котором человек с броневика позднее получил кое-какое образование».
Бродский полагал, что Ленин, «пожалуй, только в двух отношениях был сходен с Петром I: в знании Европы и в безжалостности». Здесь, возможно, лежит разгадка, почему в стихах Бродского есть «всадник мёртвый» и нет Петра. Вспомните строфы из «Писем римскому другу»:
«Говоришь, что все наместники — ворюги? Но ворюга мне милей, чем кровопийца».
Наместниками поэт называл секретарей горкомов и обкомов Империи, Цезарем — добродушного Брежнева, мастера аппаратных игр и любителя застолий. Это была наполовину вегетарианская Империя: в 70-е годы в Ленинграде убийство считалось событием, о спецпайках и лечении в Четвертом управлении народ судачил на кухнях. Воровство наместников даже отдаленно не шло в сравнение с делами современных российских чиновников.
Империя обидела поэта, не то чтобы жестоко, но глупо. И всё же изгнанник в своём далеке понял, что, обрушив советский социализм, Россия вляпалась в гораздо худшую беду. О новой России Бродский не писал стихов, как не писал о Петре. Эти темы пересеклись в романе другого петербуржца, долгожителя Империи, дожившего до счастья «жить в эту пору прекрасную».
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу