Алексей Митрофанов - Повседневная жизнь русского провинциального города в XIX веке. Пореформенный период

Вместе с тем, несмотря на насмешки, польза от думцев была — город все-таки жил, строился, развивался. И Городской дом у горожан скорее все-таки ассоциировался не с курьезами и склоками, а со счастливыми или же неудачными покупками — первый этаж главной ростовской достопримечательности был отведен под магазины.

Это условие, так же как эстетическое лидерство постройки, было заранее поставлено перед маститым Померанцевым. Более того, еще до окончания строительства были составлены и приняты условия, весьма выгодные для господ арендаторов: «Устройство внутренних лестниц на антресоли и в подвальные помещения относится к обязанности города… Отопление магазинов (центральное) относится к обязанности города и на его счет… Город обязан также устроить на свой счет провода для магазинов для пользования центральным освещением… Арендаторы пользуются бесплатно водопроводом и канализационными устройствами». Неудивительно, что помещения охотно разбирались лучшими коммерческими фирмами Ростова-на-Дону.

Здесь расположились магазины модные, писчебумажные, гастрономические. Некоторые были уникальными и предлагали те товары, которые нигде больше нельзя было купить не только в городе, но и на всем юге России. К примеру, фирма С. Черткова была эксклюзивным представителем германского производителя пластинок «Лирофон» и германской же граммофонной фирмы «Карл Линдштрем», продукция которой числилась среди лучших в мире. Вот, например, описание одного из агрегатов этой фирмы — «Парлофон»: «Замечательно изящный красивый корпус Африканского магони (черное дерево. — А. М. ), бока с 3-х сторон отделаны греческой серебряной пилястрой. Механизм «Парлофон» никелированный последней конструкции, при заводе играет 12 минут… Концертная мембрана «Эксибишн» — одна из лучших существующих мембран».

Магазины Городского дома составляли своего рода элитное торговое товарищество, общавшееся с городскими властями на равных. Время от времени к думцам поступали такие бумаги: «Покорнейше просим дозволить приглашенному нами для привлечения публики оркестру играть в определенные дни и часы во дворе городского дома». Думцы обычно не отказывали. Город не такой уж и большой, зачем же портить отношения с хорошими и, главное, небедными людьми?

Страсти, подобные ростовским, разумеется, разыгрывались не везде. Более характерной была ситуация орловская. Тамошний литератор П. И. Кречетов писал: «Думу составляли исключительно купцы из числа тех, у которых бороды подлиннее и животы пообъемистее… Невзирая на всю несложность городских дел, гласные — купцы собирались в думу неохотно. Они были домоседами и любили больше сидеть около своих крупитчатых купчих… Бывало орловский голова Д. С. Волков чуть не плакал, умоляя, убеждая гласных явиться на заседание думы. Но тщетны были просьбы головы — гласные не являлись, вследствие чего решение даже важных вопросов приходилось откладывать чуть ли не 20 раз».

Вот это — по-нашему!

Весьма своеобразным властным учреждением была так называемая духовная консистория при архиерее — высшем церковном начальнике губернии. Как нетрудно догадаться, она ведала и назначениями на духовные должности, и распределениями денежных потоков. В результате консистория считалась чуть ли не самым коррумпированным властным органом в провинциальном городе. Ярославский обыватель С. В. Дмитриев писал: «В консисторию без взятки не ходи ни духовное, ни штатское лицо! Даже противно и стыдно становилось за людей, чиновников консистории, до чего они измельчали в своем взяточничестве, вернее лихоимстве! Когда, например, я усыновлял своих ребят, незадолго перед первой мировой войной, то понадобилась мне справка из консистории о крещении детей, так как церковные книги (метрические) сдавались ежегодно в консисторию, куда я и явился за справкой. Ходил я раза три-четыре, наконец мне один знакомый семинарист Михайловский сказал: «Да ты, Сергей Васильевич, дай чиновнику-то рублишко, вот и вся недолга, а то в наше божественное учреждение проходишь…» Я так и сделал. Чиновник, взявший «рублишко», предложил мне тут же сесть, сейчас же достал книгу, списал с нее что требовалось, сбегал поставить печать и «с почтением» вручил мне нужную справку».

А купец Титов, житель Ростова Великого, описывал тот властный орган в стихотворной форме: