Алексей Митрофанов - Повседневная жизнь русского провинциального города в XIX веке. Пореформенный период

Пожарская умела вставить комплимент в самом, казалось бы, неподходящем месте. Пушкин писал своей жене Наталье Николаевне: «Толстая M-le Pozharsky , та самая, которая варит славный квас и жарит славные котлеты, провожая меня до ворот своего трактира, отвечала мне на мои нежности: стыдно вам замечать чужие красоты, у вас у самого такая красавица, что я встретя ее ахнула. А надобно тебе знать, что M-le Pozharsky ни дать ни взять M-le George (известная французская актриса того времени. — А. М), только немного постаре».

Словом, гостеприимства и радушия этой «ямщичке» было, что называется, не занимать.

В 1854 году Дарья Пожарская скончалась. Знаменитая гостиница продолжила свое существование, однако же, увы, она была уже не та. Историк И. Колышко, побывавший здесь в 1884 году, рассказывал: «Пишу эти строки в просторной высокой комнате одного из номеров знаменитой гостиницы Федухина-Пожарского. Массивные стены, высокие потолки, громадные двери, широкие окна и в простенках, в дубовых рамах, зеркала — все это громко говорит еще о былом величии и о богатстве, о былом значении этой гостиницы».

Но при всем при том: «Ветхая мебель, более чем гомеопатически разбросанная в этих обширных стенах, помятые обои (следовательно, обои все же появились. — А. М .), тусклые стекла в окнах и зеркалах — печать неряшества везде, кругом, все это еще громче кричит о запустении, об убогости нынешних дней».

Но самое ужасное — котлеты: «Я был предупрежден еще в Твери насчет этой гостиницы и ее происхождения, и поэтому, приехав, сейчас заказал себе порцию пожарских котлет. Через час они торжественно появились. Но увы! Каких размеров! Какого свойства!.. Как ни бились, как ни трудились офицеры стоявшего здесь гвардейского кадра над обучением повара, тот, видно, не внял ни их мольбам, ни угрозам, ни грозной тени самой ямщички Пожарской… Воображаю, с каким ужасом взирает она с портрета, как ее воздушные котлеточки превращаются в гигантские котлетища и как неуклюже и неаппетитно сии последние плавают в весьма сомнительного свойства жире».

Естественно, конфузы могли происходить еще при жизни Дарьи Евдокимовны. Сергей Аксаков вспоминал о том, как они вместе с Гоголем в 1839 году заехали в гостиницу Пожарского: «Гоголь шутил так забавно над будущим нашим утренним обедом, что мы с громким смехом взошли на лестницу известной гостиницы, а Гоголь сейчас заказал нам дюжину котлет с тем, чтоб других блюд не спрашивать. Через полчаса были готовы котлеты, и одна их наружность и запах возбудили сильный аппетит в проголодавшихся путешественниках. Котлеты были точно необыкновенно вкусны, но вдруг (кажется, первая Вера) мы все перестали жевать, а начали вытаскивать из своих ртов довольно длинные белокурые волосы.

Картина была очень забавная, а шутки Гоголя придали столько комического этому приключению, что несколько минут мы только хохотали, как безумные. Успокоившись, принялись мы рассматривать свои котлеты, и что же оказалось? В каждой из них мы нашли по нескольку десятков таких же длинных белокурых волос! Как они туда попали, я и теперь не понимаю. Предположения Гоголя были одно другого смешнее. Между прочим он говорил с своим неподражаемым малороссийским юмором, что верно повар был пьян и не выспался, что его разбудили и что он с досады рвал на себе волосы, когда готовил котлеты; а может быть, он и не пьян и очень добрый человек, а был болен недавно лихорадкой, отчего у него лезли волосы, которые и падали на кушанье, когда он приготовлял его, потряхивая своими белокурыми кудрями.

Мы послали для объяснения за половым, а Гоголь предупредил нас, какой ответ мы получим от полового: «Волосы-с? Какие жы тут волосы-с? Откуда прийти волосам-с? Это так-с, ничего-с! Куриные перушки или пух, и проч., и проч.». В самую эту минуту вошел половой и на предложенный нами вопрос отвечал точно то же, что говорил Гоголь, многое даже теми же самыми словами. Хохот до того овладел нами, что половой и наш человек посмотрели на нас, выпуча глаза от удивления, и я боялся, чтобы Вере не сделалось дурно. Наконец припадок смеха прошел. Вера попросила себе разогреть бульону; а мы трое, вытаскав предварительно все волосы, принялись мужественно за котлеты».

Но конечно же подобные истории при Дарье Евдокимовне были только лишь досадным исключением.

Дальше все пошло хуже. Новые владельцы открыли при гостинице так называемый «летний театр» с садом. Афиша гордо сообщает: «В театре совершенно новые декорации и обстановка. Театр и сад освещаются электрическим светом… Во время антракта будет играть оркестр музыки пожарного общества».