Александр Косарев - Клады Отечественной войны

Вокруг стен Успенского собора стояли специальные плавильные горны (захваченные оккупантами прямо на Московском монетном дворе), в которых французы переплавляли ободранные ими оклады и ризы со святых образов и похищенные в храмах предметы, сделанные из драгоценных металлов. На так называемом «Царском месте» после ухода французов из Кремля даже осталась запись мелом: «325 пудов серебра и 18 пудов золота». Был ли отмечен некий промежуточный итог или окончательный, относилась запись к работе одного металлургического горна или ко всем вместе, мы не знаем. Но вы, разумеется, прекрасно понимаете, что на переплавку попадали только те предметы, внешний вид которых был настолько испорчен, что они годились только на лом (хотя и драгоценный по своему составу).

Выражаясь современным языком, можно с полной уверенностью сказать, что в Москве происходил грандиозный грабёж, как выражаются деятели правоохранительных органов, в особо крупных размерах. Но вот что интересно: после такого беспримерного и масштабного преступления со стороны царских властей не было впоследствии возбуждено ни уголовного дела, ни проведено сколько-нибудь тщательного расследования. А ведь возможности у властей были колоссальные. В руках царского правительства было и множество пленных, начиная от последнего обозника до генерала, письма, донесения, показания местных жителей и казаков, которые лично нападали на обозы грабителей, и т.д. и т.п. Однако ситуация складывалась таким образом, что более или менее масштабные поиски утраченного были начаты только в 1835 году.

Первая экспедиция, воодушевлённая идеей возвращения похищенных ценностей, занялась изучением озера Глубокое, что находится неподалёку от села Семлева. Но и то поисковые работы начались там не по приказу из столицы, а по инициативе смоленского губернатора Хмельницкого. Но, поскольку благоприятное время было упущено и стройной, хорошо продуманной стратегии поисков у кладоискателей не было, то, естественно, все их любительские попытки найти вывезенные Наполеоном сокровища не принесли ожидаемого результата.

Тут бы надо непременно сказать о том, что столь трагичной «успешности» грабежа во многом, пусть и невольно, содействовали сами городские чиновники. Так, приказ об оставлении Москвы был получен губернатором Ростопчиным только 29 августа, французы же вступили в город 1 сентября. Согласитесь, что за неполных два дня просто невозможно было демонтировать и вывезти всё церковное имущество, которое находилось в городе, и в кремлёвских соборах в частности. К тому же сразу возникла ещё одна, пусть и чисто техническая проблема — транспортная. Всего для вывоза имущества Святого Синода было выделено 300 подвод, но их грузоподъёмности оказалось явно недостаточно. Так недостаточно, что многие ценнейшие предметы даже и не пытались снять или как-либо демонтировать, пусть и частично.

В условиях экстренной эвакуации, в хаосе и толкотне о многом же просто позабыли, а многому, даже приготовленному к отправке, не нашлось места на подводах.

Командир гвардейского стрелкового батальона Маренгоне пишет в своих воспоминаниях: «Наполеон велел забрать брильянты, жемчуг, золото и серебро, которые были в церквях. Велел вывезти все трофеи Кремля. Ими нагрузили 25 телег».

Боюсь, что 25 телег под погрузкой офицер Маренгоне видел, когда проходил по кремлёвскому двору по своим делам, т.е. мельком. Ясно, что двадцатью пятью телегами тут не обошлось. Ознакомьтесь хотя бы с убранством Архангельского собора Кремля, и вы поймёте, что такое количество подвод потребовалось бы только для опустошения его одного.

При вступлении в Кремль многих французов поразило богатое внутреннее убранство Архангельского собора. Лейб-хирург императора Ларрей в своих воспоминаниях пишет.

« Едва ли найдётся что-либо богаче одного из храмов Кремля (того, где хоронили царей и императоров). Его стены покрыты золотом и вызолоченными пластинками толщиной в 5-6 линий, на которых рельефно изображена вся история Ветхого и Нового Завета. Массивные серебряные паникадила поражают своими огромными размерами ».

Ларрея поразили золотые пластинки толщиной примерно в 10 мм. Это было не что иное, как золотые и серебряные ризы и оклады на иконах, расположенных на 4-х поясном иконостасе, который занимает всю восточную часть храма. Кроме того, напротив царских гробниц помещалось 37 икон, которые назывались «царские», так как поступали в собор из царских образных. Эти иконы были богато украшены золотыми и серебряными окладами и ризами с драгоценными камнями и жемчугом. Самые же богато украшенные иконы находились в алтаре, семь древних и совершенно потрясающих, бесценных икон.