Джерри Лендей - Иисус Навин. Давид

Еще один человек, обладающий властью, очень трезво оценивал положение Израиля — царь Тирский Хирам. Он следил за испытаниями нового государства отнюдь не из праздного любопытства. При Хираме Тир на берегу Средиземного моря стал не только самым могущественным городом-государством Финикии, но и самым богатым торговым городом на Ближнем Востоке. Хирам построил большой торговый флот, и финикийские экспедиции прорывались в terra incognita [13] Неведомая земля (лат.). средиземноморского бассейна, чтобы учредить торговые колонии даже в Испании, Сардинии и Сицилии.

Благодаря географическим и торговым контактам, начавшимся много лет тому назад, практичные финикийцы не только стали непревзойденными купцами Востока, но и проводниками ближневосточной культуры — Египта и Сирии, развитой цивилизации хеттов и городов-государств Месопотамии. Финикийские каменщики и резчики по камню, архитекторы и писцы нового алфавитного письма требовались повсюду благодаря их превосходному вкусу, мастерству и компетентности. Финикийские блюда из чеканного золота, рельефная резьба по слоновой кости, ювелирные изделия, украшенные пальмами, львиными головами, изображением коз и другими природными мотивами, пользовались большим спросом у аристократов многих земель. А душистым ливанским кедром, одним из уникальных природных достояний Финикии, облицовывали стены дворцов и священных храмов от Нила до Евфрата.

Хираму нужно было зерно, оливковое масло и вино Израиля. Он хотел обеспечить дружеские отношения с юной нацией, укреплявшей свои позиции на стратегическом пересечении дорог между Месопотамией, Анатолией и Египтом. Он хотел entente [14] Согласия (фр.). с могущественным молодым царем, лишившим филистимлян монополии на железо и теперь успешно ликвидирующим господство Филистии в Ханаане. Давид явно намерен был расширять границы Израиля за счет тех, кто предпочел остаться его врагами. Хираму не нужны были осложнения на юге страны. И что самое важное, он многое выигрывал в случае полного краха филистимской конфедерации — единственной морской державы, достаточно эффективно противодействующей финикийскому господству на побережье и морских путях Средиземноморья.

Давид жаждал богатств, равных финикийским, хотел, чтобы его новый двор был украшен столь же изысканными произведениями искусства, и надеялся, что его народ со временем научится создавать их сам. Он мечтал украсить суровую жизнь своего народа, преобразить некоторые его черты. Он рассчитывал использовать тирский флот против филистимлян и получить советы государственных служащих Хирама относительно структуры центральной администрации в Иерусалиме, которая сплотила бы израильтян вокруг его трона и страны на все времена.

Но Давида и Хирама влекла друг к другу не только общность интересов. Оба они были западными семитами, оба были проницательны и честолюбивы; сверх того, обоими руководило чувство истории, возвышавшее их над менее крупными государственными деятелями тех времен. Хирам и Давид достигли своего зенита на заре нового века. Оба они могли сформировать этот век, и оба обладали достаточным кругозором, чтобы это осознать.

Наступает исторический момент в становлении молодой нации, когда кажется, что веления промысла начертаны и непреложны, когда любое действие выглядит героическим деянием, когда кажется, что нет ничего невозможного, а честолюбие и мировидение людей не противоречит ходу событий. Нечто подобное испытывали и Давид, и его молодая нация.

Царя переполнял подсознательный оптимизм, казалось, не признававший даже возможности неудачи; и его энтузиазм иррациональным образом разделяли все его подданные до единого. Пришел момент для завершения двух важных задач: утвердить государство Давида в качестве законного преемника древнего племенного порядка, и настолько преумножить и сплотить нацию, чтобы она смогла господствовать над этим беспокойным регионом.

Главным тут был незаметный переход подчиненности подданных Давида от старейшин их колен к трону в Иерусалиме. Не менее важно было оплодотворить многовековой религиозной традицией новый политический порядок. Считалось, что Яхве присутствует и правит в Иерусалиме, но Яхве на самом деле там не правил. И царствовал, и правил от Его имени Давид. Садок и Авиафар, первосвященники, возможно, не одобряли это новой радикальной концепции, но Давид, как Господь Бог, и предполагал, и располагал. Оба первосвященника занимали свои должности по воле царя, и он мог в любую минуту их сместить.