Виктор Сонькин - Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу

Интересно, что две других надписи на Порта Маджоре свидетельствуют о том, что с Клавдиевыми акведуками что-то оказалось не в порядке: в первый раз их пришлось ремонтировать уже через двадцать лет, при Веспасиане, а потом — еще через десять лет при Тите, причем в этой последней (самой нижней) надписи Тит заявляет, что восстановил акведук, «разрушившийся от старости (!) до основания» (a solo vetustate dilapsae essent) .

Прежде чем проследить дальнейший маршрут Aqua Claudia на Целий, задержимся еще ненадолго на Пьяцца ди Порта Маджоре. За аркой Клавдия, примыкая к ней извне почти вплотную, примостился один из самых странных и обаятельных древнеримских памятников — гробница пекаря Эврисака.

Когда в 1837 году папа Григорий XVI решил освободить арку ворот от позднеантичных и средневековых наслоений, под одной из разобранных башен обнаружился большой монумент, который раньше практически не был виден. Его бетонное ядро облицовано травертином, и на каждой из сохранившихся сторон ясно читается одна и та же надпись:

EST HOC MONIMENTUM MARCEI VERGILEI EURYSACIS PISTORIS REDEMPTORIS APPARET

Если не считать последнего слова, то надпись вполне понятна — «Сие есть памятник Марка Вергилия Эврисака, пекаря и поставщика», — но не совсем ясно, что значит слово apparet , особенно если учесть, что текст этим словом заканчивается. Филологи спорят до сих пор. Одно предположение гласит, что это глагол apparere , «быть очевидным», и он значит в этом контексте что-то вроде «а вы как думали?».

Рядом с гробницей тогда же нашли рельеф, изображающий мужчину и женщину, урну для праха в виде хлебной корзины и плиту с еще одной надписью: «Была Атистия супруга мне и женщина прекрасная, ее от тела останки что остались, те в этой хлебнице лежат». Эврисак, судя по всему, был человек эксцентричный. Рельеф и надпись сохранились в Капитолийских музеях, «хлебница», к сожалению, пропала.

Греческий когномен пекаря («Эврисак») и отсутствие указаний на отца и деда, почти обязательное в могильных надписях свободнорожденных римлян, позволяют считать, что он был вольноотпущенником. Эта интерпретация (с которой довольно трудно спорить) долгое время влияла на трактовку гробницы Эврисака в научной литературе. В ней видели свидетельство дурного вкуса, отказ от традиционных римских ценностей — умеренности и аккуратности; ее сравнивали с гробницей, которую воображает для себя вульгарный нувориш Трималхион, персонаж знаменитого романа Петрония Арбитра «Сатирикон»:

Конечно, поставь мою статую. И пусть моя собака лежит у моих ног, и венки, и благовония… И добавь надпись: ЭТОТ ПАМЯТНИК НАСЛЕДНИКАМ НЕ ПЕРЕДАЕТСЯ. Еще изобрази, если можно, пиршественный зал, и чтоб весь народ пировал за мой счет. А как тебе вот такая надпись — ГАЙ ПОМПЕЙ ТРИМАЛХИОН МЕЦЕНАТИАН

ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ, КОТОРЫЙ В ЛЮБОЙ ДОЛЖНОСТИ В РИМЕ МОГ СЛУЖИТЬ, НО НЕ ЗАХОТЕЛ, КОТОРЫЙ ИЗ НИЧЕГО СТАЛ БОГАЧОМ И НИКОГДА В ЖИЗНИ НЕ СЛУШАЛ НИ ОДНОГО ФИЛОСОФА.

Но можно посмотреть на гробницу Эврисака и более сочувственным взглядом. Увидеть в ней свидетельство характерной для Рима социальной мобильности. Услышать рассказ о жизни (и смерти) человека, который на излете республиканской эпохи добился богатства, общественного признания, почета собственным трудом и собственными руками. Который самозабвенно гордился своим ремеслом. На рельефах, опоясывающих верхнюю часть гробницы, изображены разные этапы приготовления хлеба: работники несут зерно, ссыпают его в большие меры, взвешивают, передают оптовым закупщикам; зерно мелют (движущая сила мельницы — довольно мрачные ослы), просеивают; наконец, тесто размешивают (снова не без помощи тягловой силы), раскатывают, выпекают в печи. Даже сам памятник построен так, чтобы напоминать о хлебопекарном ремесле: вертикальные трубы в нижнем ярусе, возможно, изображают башни для хранения зерна, а горизонтальные отверстия, которые пока никому не удалось объяснить удовлетворительно, могут изображать тестомешалки (или, по одной радикальной гипотезе, даже быть настоящими тестомешалками, встроенными в гробницу).

Если пойти от Порта Маджоре вдоль Аврелиановой стены строго на юг, то очень скоро дорога приведет к церкви Санта-Кроче-ин-Джерузалемме (Святого Креста в Иерусалиме), которая стоит бок о бок с внушительными античными руинами, до которых туристы обычно не добираются (и которые, как правило, можно лишь осмотреть снаружи). Эти руины — так называемый Лагерный амфитеатр (Amphitheatrum castrense) и Сессорий, здание, которое использовала как личный дворец св. Елена, мать императора Константина.