Эдуард Созаев - Флот Людовика XV

Захват «Митау»

До подхода французской эскадры осада коронного Гданьска шла своим чередом. Осажденные ждали французов как манны небесной, осаждающие пытались отрезать Данциг от моря. Между городом и крепостью на правом берегу Вислы находилось еще одно укрепление поляков, защищенное рекой, болотистой местностью и каналом – Зоммершанц. Рядом с Зоммершанцем в Висле стоял прам. Миних приказал построить батарею, установив на ней 3 медных пушки из Ревеля. 24 апреля батарея была построена, и вечером на нее прибыл сам командующий. Он приказал открыть огонь по праму, который девятым выстрелом был «поражен насквозь» . Его команда, непрерывно откачивая воду, подняла якорь и с криками о помощи повела поврежденный корабль к Вексельмюнде. Ночью 25 апреля отряд полковника Кермана в 450 человек смелой атакой захватил и сам шанец. Русским достались 6 орудий и 30 пленных. Еще 180 человек из состава гарнизона погибли в бою. Ободренный этим успехом и подгоняемый из Петербурга Миних решился на штурм бастиона Гагельсберг – одного из ключевых укреплений Данцига. Штурм закончился огромными потерями среди наступающих русских частей, и стало ясно, что город до подхода французов взять не удастся. 1 мая в Данцигской бухте показались французские корабли.

В городе царило ликование – поляки приняли сгружающиеся войска за авангард главных сил Людовика XV. Французские солдаты высадились на пляже Вестерплятте, командир десанта – маркиз Ламотт де ля Пейруз – приказал сразу же приступить к рытью окопов и строительству ретраншементов. Русские не препятствовали высадке.

Военные корабли Ламотт хотел отослать к Пиллау, чтобы препятствовать подвозу оружия и провианта осаждающим, однако моряки сочли этот план слишком рискованным, поскольку опасались русского флота. На военном совете – естественно – прозвучали другие причины: Данциг может сдаться, а если корабли будут у Пиллау, то король Станислав может попасть в плен. На наш взгляд, это было просто оправдание и не более. Французы не знали, что Балтийский флот только выходит из Кронштадта.

Страхи, однако, оказались столь велики, что в ночь с 3 на 4 мая высадившиеся войска потихоньку погрузились на корабли и отплыли к Копенгагену, не согласившись даже оставить 200 солдат для гарнизона Вексельмюнде. Отплытие французов вызвало в Данциге настоящую панику – Лещинский и Монти (представитель французского короля при польском претенденте) судорожно посылали гонцов в Копенгаген к Плело и писали письма Людовику XV. Из рапорта Монти Людовику: «Вся Европа уверилась, что Ваше Величество выслал войска только для видимости, собираясь пожертвовать Данцигом и его бедными горожанами» . Эти призывы возымели действие и 9 мая из Копенгагена вышел Плело с «Флёроном», «Брильянтом» и «Эстре». Высланный вперед датский фрегат привез радостные новости – Вексельмюнде все еще держится.

В ночь с 13 на 14 мая «с добрым ветром» 11 французских кораблей (2 линкора, 3 фрегата, 4 транспорта и 2 галиота) показались на рейде Гданьска. Из крепости в небо были пущены ракеты, французы вновь высадились на Вестерплятте.

Военные корабли отошли к устью Вислы, они получили приказ крейсировать между Хельской косой и Пиллау. Это крейсерство неожиданно оказалось очень результативным – в период с 14 по 24 мая французы захватили три русских судна – лоц-галиот «Лоцман» (капитан Мартин Говей), галиоты «Гогланд» (лейтенант Иван Спиридов) и «Керс-Макер» (лейтенант Воин Римский-Корсаков), которые были посланы к Пиллау для патрулирования. Призы привели в Вексельмюнде, русские моряки были избиты и ограблены.

24 мая перед Хельской косой появились русские фрегаты «Россия» и «Митау», прибывшие сюда для разведки. Первым фрегатом командовал капитан барон Ганс Сигизмунд фон Шлейниц, вторым – капитан Петр Дефремери. Около полудня русские заметили 4 корабля, которые находились в 3 милях на вест-зюйд-вест от Хельской косы. Пасмурная погода помешала определить национальность судов. Русские фрегаты сблизились, и их капитаны обсудили ситуацию. Шлейниц предположил, что замеченные корабли – французские, Дефремери же отказался строить догадки и предложил продолжить крейсерство. Тем временем в 17.00 4 неизвестных корабля сделали поворот фордевинд и устремились вслед за «Россией» и «Митау». Шлейниц и Дефремери благоразумно взяли курс в открытое море.

Ночью «Митау» лег в дрейф, не предупредив, однако, «Россию», поэтому вскоре фрегаты потеряли друг друга. На «России» еще в сумерках заметили потерю товарища, но начать поиски им помешали два неизвестных корабля, появившихся прямо по курсу. В 3 часа ночи корабли подняли французские флаги и боевые вымпелы. Русские же подняли шведские флаги. Противники шли борт о борт в течение двух часов, французы потребовали сообщить название шведского судна и имя капитана. С «России» по-шведски ответили, что корабль их зовется «Зейредор» и велено им здесь крейсировать. Французы потребовали спустить шлюпку и прислать к ним капитана с паспортом, что, разумеется, никто и не собирался делать. В 6 утра корабли лягушатников повернули на норд-вест и скрылись в дымке.