Георгий Сидоров - Сияние Вышних Богов и крамешники

То есть, принцип этот абсолютно соответствует всем канонам демократии. А ведь Россия у нас по Конституции — страна демократическая? Или — нет?! Стало быть, Владимир Владимирович, это должен быть и Ваш принцип, как демократически избранного президента демократической страны. Потому что «Россия — для меньшинства, и такая, как хочет меньшинство» — это олигархия, тирания, несвобода и всё что угодно, но не демократия. Даже если в стране имеются всеобщие выборы и многопартийность.

Как известно, в любом нормальном демократическом обществе существует «право большинства» и «право меньшинства». Большинство имеет абсолютно бесспорное право устанавливать в «общем доме» правила для всех. Меньшинство же имеет право, чтобы уважали его право на самобытность в местах компактного проживания, а во всех прочих местах — лишь постольку, поскольку эта самобытность не противоречит общим правилам, установленным большинством для всех. Если этого нет, то нет в стране и демократии. Или Вы считаете иначе?!

И, в заключение, Владимир Владимирович, ещё об одном — крайне важном. Наверняка Вам небезынтересно будет узнать, на чьих идеях зиждется сегодняшняя российская, с позволения сказать, «национальная политика». Нет, ни Византией, ни даже Российской Империей там, как я уже говорил, «и не пахнет»! В основе своей подобные подходы были сформулированы в 20-х годах прошлого века, во времена политического лидерства товарищей Ленина и Троцкого. Причём аналогия тех времён с ситуацией недавних 90-х просто потрясающая! И тогда, в 1920-е, в точности так же, как и в 1990-е, слова «патриотизм» и «Отечество» считались ругательными. Космополитизм и глобализация (именуемые тогда «пролетарским интернационализмом» и «мировой революцией») были официальными идеологическими догмами, а в университетах и в школе не преподавалась история до 1917 года (если вспомнить, в каком виде она преподавалась в 90-е, то, право же, лучше бы не преподавалась вообще!).

Так вот, придя к власти с опорой не только на малочисленный пролетариат, но и на антирусски настроенные этнические течения, большевики прекрасно понимали, что «становым хребтом» ненавидимой ими Империи являлся именно Русский Народ. А потому — чётко сформулировали основы дискриминационной политики, проводимой в отношении русских, как Народа: «Большая нация обязана добровольно пожертвовать своими правами в интересах малых наций. И в этом есть истинно-большевицкий подход к делу». (В.И. Ленин, «О национальностях», 1922 год).

Изменился этот «истинно-большевицкий подход» только в «сталинский» период, когда, готовясь к недалёкой войне, приступили вместо «мировой революции» к построению «социализма в отдельно взятой стране», и строящейся «красной Империи» снова срочно понадобился «становой хребет». Русские были реабилитированы, преподавание истории с середины 30-х возобновлено, а Суворов, Минин, Пожарский и многие другие из «царских сатрапов» вновь стали национальными героями. Не было бы этого, не было бы и победы СССР в Великой Отечественной войне. Да и всего остального великого — тоже не было бы. Как не было бы и относительно благополучных межнациональных отношений позднего СССР, которые многие, вспоминая о них с ностальгией, ошибочно считают воплощением «марксистско-ленинской национальной политики». Не к ночи будь помянута…

Так что, Владимир Владимирович, Вы уж, пожалуйста, определитесь: что есть для Вас Россия. Либо «полено в топке» — только на сей раз не «мировой революции», а «всеобщей глобализации». Либо — «русско-имперская государственность», где государствообразующая роль Русского большинства признаётся, но при этом вместо формального «равенства народов» гарантируется реальное равенство граждан, независимо от этнической принадлежности, на всей территории страны. И уже тогда, в соответствии с этим, выстраивайте национальную политику — либо по «истинно-большевицкому» подходу, либо — по «имперскому».

Третьего не дано. Потому что предлагаемый либералами вариант «национального государства западного типа» — это ведь тоже разновидность «полена в топке». Сегодня все такие государства переживают кризис под напором инокультурных общин, которые, назвавшись «немцами» или «французами», вовсе не собираются интегрироваться в чуждое им общество, а рассматривают страну пребывания исключительно в качестве «кормовой базы» для своей диаспоры, которую ещё предстоит захватить, вытеснив аборигенов.