Борис Акунин - Часть Европы. История Российского государства. От истоков до монгольского нашествия

Здесь, пожалуй, нужно объяснить, как ученые определяют историческую географию народов, менявших место проживания и не оставивших после себя архитектурных сооружений.

Очень просто: по захоронениям. У каждой этнической культуры были свои традиции погребения, а если эти традиции предусматривали снабжение покойника в дальний путь всякими необходимыми на том свете вещами, задача археолога упрощается. Есть некоторые характерные предметы, по которым всегда можно определить славянскую принадлежность могильника или иной археологической находки.

Это могут быть золотые, серебряные или бронзовые височные кольца – женское украшение, более всего распространенное у восточных славян. Часто встречаются шейные обручи-гривны с загнутыми концами и серебряные сережки с нанизанными шариками.

В мужских захоронениях находят оружие и инструменты, изготовленные по принятым у славян технологиям. Антропологическое исследование останков часто позволяет даже установить принадлежность к тому или иному славянскому племени – по размеру и форме черепа, углу выступания носа и прочим генетическим параметрам, а благодаря методу скульптурной реконструкции можно воспроизвести облик давно умерших предков.

На время праславяне, по-видимому, обосновались в центральной Европе, расселяясь на пространстве от Балтики до Карпат и от Одера до Днепра. На территории современной Польши, Венгрии, Германии, Украины и Белоруссии обитали три группы племен: венеды, анты и склавены. Последние – безусловно славянский народ. Насчет венедов и антов мнения историков расходятся, и я не думаю, что нам нужно здесь подробно входить в тонкости этой дискуссии. Будем держаться фактов, которые считаются консенсусными.

Итак, в середине первого тысячелетия славяне (от кого бы они ни происходили и какие бы протонароды в себя ни включали) уже делились на три группы – западную, среднюю и восточную. Каждая из них, вследствие своего географического положения, подвергалась культурному воздействию ближайших соседей, приобретая некоторые новые этнические особенности и утрачивая ряд прежних; проявлялось это влияние и на языковом уровне. Западные славяне тесно контактировали с литовскими и германскими племенами; средние – с фракийскими; восточные – со сменяющими друг друга азиатскими кочевниками.

«Повесть временных лет» рассказывает: «По мнозех же временех селе суть словени по Дунаеви, кде есть ныне Угорьская земля и Болгарьская. От тех словен разидошася по земьли и прозвашася имены своими, кде седше на котором месте». И далее (уже в переводе на современный язык): «…Одни пришли и сели на реке именем Морава и прозвались моравами, другие назвались чехами; а вот тоже славяне – хорваты белые, сербы и хорутане. Когда волхи [по-видимому, имеются в виду римляне. Б.А.] нашли на славян дунайских, поселились среди них и начали насильничать, то те славяне двинулись, сели на Висле реке и прозвались ляхами, а от тех ляхов прозвались поляне, к племени же ляхов принадлежат лутичи, мазовшане и поморяне. Также и эти славяне двинулись и сели по Днепру». В этом перечислении легко запутаться, тем более что летописец называет здесь поляков «полянами», хотя поляне, как мы скоро увидим, совсем другое племя.

Существенно для российской истории то, что восточные и часть средних славян в VII веке оказались на пути аварского нашествия. Не выдержав притеснений, эти племена одно за другим стали трогаться с места, двигаясь туда, где земли были малолюдны и плохо защищены, – то есть на восток.

Эта датировка миграции русославян косвенно подтверждается сведениями из византийских источников. Вернее говоря, отсутствием каких-либо сведений: если более ранние летописцы жалуются на набеги придунайских славян, то в VII веке упоминания об этих варварах исчезают и появляются вновь лет через двести – причем докучать империи они начинают со стороны Черного моря. Резонно предположить, что русославяне перестали соседствовать с балканскими провинциями империи и ушли на Русскую равнину.

Некоторые племена – уже упоминавшиеся в связи с аварскими притеснениями дулебы или бужане (жившие на берегах Буга) – остались на прежнем месте.

Процесс обживания русославянами полей и в особенности лесов огромной равнины сущностно отличался от движения народов в западной половине континента. Это было не столько завоевание, сколько колонизация. Завоевывать славянам никого не приходилось. Разрозненные финские племена и роды, как уже говорилось, при появлении чужаков просто уходили глубже в чащу. Пришельцы, вероятно, выбирали удобные для посевов речные берега, несколько лет собирали там урожай, а когда земля истощалась, двигались по реке дальше, в поисках следующего подходящего места. Селились они при этом негусто – слабо развитая агротехника не могла прокормить большое скопление людей.