Константин Богданов - Викинги и Русь. Завоеватели или союзники?

Теперь, когда давняя мечта Харальда осуществилась и он стал мужем Елизаветы, он должен был попытаться вернуть себе королевство. Одним из первых о возвращении Харальда в Норвегию узнал Свейн Эстридсен, которому пришлось вытерпеть от Магнуса немало обид. Свейн активно искал себе союзников для совместной борьбы против этого слишком властолюбивого и слишком алчного конунга. На первых порах Харальд был также не против этого союза. Перспектива в одиночку воевать против Магнуса едва ли могла его устраивать. Свейн и Харальд встретились в Сигтуне и договорились о совместных действиях. Результатом этой договоренности стало несколько удачных набегов на владения Магнуса, что, должно быть, заставило его пойти на переговоры со своим дядей. Они договорились разделить Норвегию между собой. В случае смерти одного из них его владения переходили к другому. Условие вполне разумное, долженствовавшее поставить заслон на пути дробления Норвегии на более мелкие части.

Эти переговоры, похоже, были последними в жизни Магнуса. В 1047 году он погиб в результате несчастного случая. Как зачастую бывает, данные источников на этот счет весьма противоречивы. Тем не менее смерть Магнуса открыла Харальду дорогу к установлению своей власти над всей Норвегией, и этой возможностью он не преминул воспользоваться.

В еще большей степени смерть Магнуса была на руку Свену Эстридсену, который после своего бегства в Сконе только и дожидался удобного случая, чтобы вернуться назад. Он сразу же отправился в Данию и был провозглашен конунгом на тингах, состоявшихся в Зеландии и (вторично) в Ютландии.

Свен пережил всех своих противников, оставаясь правителем Дании вплоть до 1074 года.

Тем временем или чуть раньше в Норвегию приехала Елизавета вместе с дочерью Марией. В Норвегии у нее родилась еще одна дочь Ингигерд. В древнерусских летописях на этот счет нет даже смутного упоминания.

Утверждение Харальда в Норвегии в качестве единоличного правителя не обошлось без эксцессов. Не все из могущественных ярлов согласились добровольно уступить ему власть. Так что Харальду пришлось выдумывать разные изощренные способы устранения своих противников с политической сцены и вместе с тем из жизни. Действовал он подчас подло и жестоко. Впрочем, Харальд, стремившийся избавиться от других претендентов на престол, поступал так, как поступили бы сотни правителей в его положении. Результатом этой чистки рядов стала гибель четырех знатных и, что не менее важно, фактически независимых правителей Трендалега и Уппленда.

С полным основанием можно сказать, что это был триумф Харальда Сурового, вынужденного еще совсем недавно скитаться на чужбине, а теперь обретшего свое королевство. Однако Харальд был сыном своего времени, типичным викингом, смысл жизни которого вращался вокруг темы богатства и славы. Было бы странным, если бы он удовлетворился тем, что получил от своего племянника, не прибавив к этому того, что сумел завоевать своим мечом.

Война с Данией, которую он с перерывами вел на протяжении всего своего правления, вряд ли была вызвана заботой о безопасности рубежей Норвегии. Этому северному государству давно уже ничто не угрожало. Возможно, единственной причиной, заставлявшей Харальда Сурового вести затяжную и кровопролитную войну со своим бывшим союзником Свейном Эстридсеном, было честолюбивое желание ни в чем не уступать своему племяннику Магнусу, распространившему свою власть на Данию и Норвегию. Нельзя сказать, чтобы Харальд руководствовался совсем уж безумной идеей. Силы Свейна Эстридсена были весьма ограничены, и он, конечно, не мог в одиночку противостоять своему сильному соседу. Но в своих построениях Харальд не учитывал, пожалуй, самый главный фактор — нежелание самих датчан находиться под властью норвежского конунга.

В первые три-четыре года своего правления Харальд предпринимал неоднократные вылазки на побережья Дании. Его воины проникали в глубь страны, неся с собой смерть и разрушения. Как обычно, главные тяготы войны легли на плечи мирного населения. Собранные в ополчение мужчины гибли под ударами воинов Харальда. А женщины становились их легкой добычей. Но датчане продолжали сопротивляться, хотя Свейн Эстридсен терпел поражение за поражением.

Апофеозом датско-норвежской войны стало разрушение знаменитого торгового города Хедебю. Снорри Стурлусон откровенно признает, что Харальд затеял поход 1049 года не только из-за богатой добычи, которую он надеялся получить, но также и для того, чтобы посеять ужас среди данов. Значит, это была карательная акция, каковая и должна была привести к таким ужасающим последствиям. Состоявший в основном из деревянных строений город быстро превратился в один большой пылающий костер. Норманны, пришедшие вместе с Харальдом, с трепетом и каким-то непостижимым языческим восторгом наблюдали за гибелью Хедебю и его жителей.