Александр Васильев - Время до крестовых походов до 1081 г.

Иной характер имели оборонительные войны на севере, т. е. на Балканском полуострове. Как было сказано выше, северные варвары, болгары и, по всей вероятности, славяне опустошали провинции полуострова еще при Анастасии. При Юстиниане славяне являются впервые под своим собственным именем (с к лавин ы у Прокопия). В его время славяне уже гораздо более густыми толпами и отчасти болгары, которых Прокопий называет гуннами, почти ежегодно переходят Дунай и углубляются далеко в византийские области, предавая огню и мечу проходимые местности. Они доходят, с одной стороны, до предместий столицы и проникают к Геллеспонту, с другой стороны, в Греции до Коринфского перешейка и к западу до берегов Адриатического моря. При Юстиниане же славяне уже показали свое стремление к берегам Эгейского моря и грозили Фессалонике (Солуни), второму после Константинополя в империи городу, который вместе со своими окрестностями вскоре сделается одним из центров славянства на Балканском полуострове. Императорские войска с громадным напряжением боролись со славянскими вторжениями и очень часто заставляли славян уходить снова за Дунай. Но уже почти наверняка можно сказать, что не все славяне уходили обратно; некоторые из них оставались, так как войскам Юстиниана, занятым на других театрах войны, было не под силу до конца доводить ежегодные операции на Балканском полуострове. Эпоха Юстиниана важна именно тем, что она на Балканском полуострове положила основание славянскому вопросу, который, как мы увидим ниже, к концу VI и началу VII века получит для Византии уже первостепенное значение.

Помимо славян, германцы-гепиды и кутургуры, народ, родственный гуннам, вторгались на Балканский полуостров с севера. Зимой 558–559 годов кутургуры во главе с их вождем Заберганом, заняли Фракию. Отсюда один отряд (one band) был направлен разорять Грецию, другой захватил Херсонес Фракийский, а третий, конный отряд, направился под предводительством самого Забергана на Константинополь. Страна была разорена. В Константинополе царила паника. Церкви захваченных областей отсылали свои сокровища в столицу или посылали их морем на азиатский берег Босфора. Юстиниан призвал Велизария спасать Константинополь в этой кризисной ситуации. Кутургуры были в конечном счете разбиты по всем трем направлениям их атак, однако Фракия, Македония и Фессалия понесли ужасный экономический урон от их вторжения. [313] [313] J. В. Bury. A History of the Later Roman Empire… vol. II, pp. 298- 308.

Гуннская опасность чувствовалась не только на Балканах, но и в Крыму, [науч.ред.18] [науч.ред.18] Здесь для англоязычного читателя А. А. Васильев объясняет, что Крым и Таврический полуостров – синонимы и что Крым расположен на Черном море. В данном издании эти слова опущены. который частично принадлежал империи. Здесь были знамениты тем, что сохраняли в течение веков в варварском окружении греческую цивилизацию, два города – Херсонес и Боспор. Эти города играли важную роль в торговле между империей и территорией современной России. В самом конце V века гунны захватили равнины полуострова и стали угрожать византийским владениям на полуострове, также как и маленькому готскому поселению вокруг Дори в горах, под византийским протекторатом. Под влиянием гуннской опасности Юстиниан построил и восстановил многие форты и возвел длинные стены, следы которых еще видны, [314] [314] W. Tomaschek. Die Goten in Taurica. Wien, 1881, SS. 15-16; A. A. Vasiliev. The Goths in the Crimea. Cambridge (Mass.), 1936, pp. 70-73. Остатки стен Юстиниана следует изучать на месте. своего рода limes Tauricus, который обеспечивал эффективную защиту. [315] [315] A. A. Vasiliev. The Goths in the Crimea… p. 75; Ю. А. Куликовский. Прошлое Тавриды. Киев, 1914, с. 60-62.

Наконец, миссионерский пыл Юстиниана и Феодоры не обошел вниманием африканские народы, которые жили на Верхнем Ниле между Египтом и Эфиопией, в районе первого порога – блеммиев и нобадов (нубийцев). Благодаря энергии и искусству Феодоры нобады с их королем Силко были обращены в христианство монофизитского толка и новообращенный король, соединившись с византийским полководцем, заставил блеммиев принять ту же веру. Для того чтобы отметить свою победу, Силко оставил в одном храме блеммиев надпись, по поводу которой Бьюри сказал: «Хвастовство этого маленького правителя было бы уместно в устах Аттилы или Тамерлана». [316] [316] J. В. Bury. A History of the Later Roman Empire… vol. П, p. 330. В надписи говорится: «Я, Силко, царек (βασιλισκος) нобадов и всех эфиопов». [317] [317] CIG, vol. III, 5072; G. Lefebvre. Recueil des inscritions grecques chretiennes d'Egypte. Cairo, 1907, No 628.