Михаил Швецов - Четыреста лет царского дома – триста лет романо-германского ига

Вот так творят современную летопись и в цивилизованном мире. А историки должны лишь укреплять веру народа в то, что это и называется демократией. Чего же нам от них ждать? Пусть будут блаженны те, кто хочет отыскать следы настоящей истории. И они идут — сквозь лай, хохот и месть так называемых учёных, верных прислужников власти. Известный российский психиатр В.Ф. Чиж писал ещё сто лет назад: «Ненависть, злоба, месть — чувствования слабых, и потому люди, действуя под влиянием этих низших эгоистических чувствований, в силу своего бессилия вредят не только тем, кого они ненавидят, но и самим себе» [61*]. И сегодня у нас есть два титана мудрости — Фоменко и Носовский (ФН) — которые пытаются по крупицам восстановить разбомбленную историю.

Почему так скучен Карамзин, подавляющее большинство советских историков, курировавших (стороживших) Средневековье и «Древний» мир? И как прямая противоположность скуке лжи — летописцы подлинных событий. Когда читаешь настоящего историка, хочется плакать. Это Иван Забелин, современный учёный К. Ковалёв — Случевский, конечно же, Фоменко и Носовский. Когда тебе после твоих слёз о разрушенном прошлом скажут: «А где доказательства?» (сами всё порвали, исказили, уничтожили — и спрашивают с умным видом) — то знай, что это речи дурака или циника. Им, как известно, доказательства бесполезны. Однако и ты уже знаешь, что истину нельзя доказать. В неё можно только верить. Слёзы — вот и есть критерий истины. Людей, требующих бесконечных доказательств, без труда можно заподозрить в неспособности принимать решение. Таких большинство в исторической науке, и не только. Их кредо: «Как скажет шеф!» Но это отдаёт уже не наукой, а холуйством. Требуя цифровых и логических доказательств, учёные всегда готовы ими пренебречь, если это невыгодно их «школе» (читай: начальнику!). Известнейший исследователь канадского Севера Фарли Моуэт писал о научных нравах: «За годы учёбы я превосходно усвоил, что иерархия в науке требует от своих служителей если не подхалимства, то уж, во всяком случае, полной покорности» [62*].

Выдающийся пермский исследователь творчества русского писателя Ф.М. Достоевского, о котором мы с тобой немало беседовали в первой части, Лесевицкий А.В. сравнивает таких конформистски настроенных (т. е. услужливо непринципиальных) учёных с социальными роботами [63*]. О роботах мы будем ещё говорить не раз.

Этот год кем-то считается особым. И не только потому, что на свет появилась твоя сестрёнка. Это год 400-летия воцарения Романовых на Руси. Вот как описывают ФН, ссылаясь на труды Ивана Забелина, страшные трансформации Московского Кремля [64*]:

«с. 531. До наших дней дошли лишь ПОЗДНИЕ КОПИИ С ПОЗДНИХ ПЛАНОВ КРЕМЛЯ, СОСТАВЛЕННЫЕ ЛИШЬ В 1751 ГОДУ, то есть во второй половине XVIII века. А более ранних планов Кремля сегодня уже нет. Что с ними случилось? Уничтожены?..

Согласно нашей реконструкции, в эпоху Петра I отношения между сравнительно небольшой романовской Россией и огромной Московской Тартарией, включавшей в себя не только Сибирь и Дальний Восток, но и обширные земли Америки ( не удивляйся, а просто загляни в книгу под № 65 *— моя вставка), стали особо напряжёнными. Романовы, опасаясь восстановления власти Орды в центральной России ( вот подлинная причина строительства главного города в ужасном приграничном болотистом месте: чтоб драпать на Запад было легче, как считают ФН — моя вставка), предпочли перенести свою столицу в Петербург…

с. 533. Романовы не просто бросили старинный Русско-ордынский Кремль Москвы=Иерусалима на произвол судьбы, но решили поиздеваться над прежними «монгольскими» святынями. В знаменитую Грановитую Палату, например, запустили шутов с их «свадьбами». Пусть, дескать, повеселятся…

с. 337. В эпоху Петра и после него Московский Кремль фактически использовали, в частности, как ТЮРЬМУ И КОЛОНИЮ для преступников, должников, в общем, для колодников. Уже одно это показывает всю глубину пренебрежения и презрения, которые подчёркнуто демонстрировали Романовы по отношению к древней святыне Москвы=Иерусалима. Идея разместить в самом сердце прежней Великой = «Монгольской» Империи (откуда не так давно управлялся практически весь цивилизованный мир XIV–XVI веков) КОЛОНИИ КОЛОДНИКОВ И КОНЮШНИ, — носила явно идеологический характер. Новый оккупационный порядок на территории завоёванной Руси наглядно показывал её населению — кто теперь хозяин, пачкая грязью и конским навозом прежние ордынские символы и святыни».