Томас Рид - Охотники за скальпами

Он умолк, как бы ожидая возражения. Но Сегэн не отозвался. Через секунду продолжал:

- Если белый вождь полагает, что королева - его дочь, то не должен ли он был бы даже желать, чтобы ее сестра сопутствовала ей и отправилась бы также с ней в нашу страну?

Он снова сделал паузу, но Сегэн молчал по-прежнему, - только жилы вздулись у него на шее.

Оратор продолжал:

- Почему белый вождь не хочет отпустить с нами златокудрую девушку? Я сделаю ее своей женой. Известно ли белому вождю, кто я? Я вождь навахо, потомок великого императора Монтесумы, сын короля.

Снова послышался орлиный клекот.

- А она кто? - еще более вызывающе продолжал дикарь, словно сигнал придал ему новый запас смелости. - Кто она, что я должен был бы вымаливать себе ее а жены? Дочь человека, не пользующегося почетом даже среди своего собственного народа... Дочь какого-то охотника за скаль...

Он не успел окончить фразу, и она навеки осталась неоконченной. Пуля Сегэна попала ему в лоб и мгновенно свалила его с ног. Только красная, круглая дырочка, окруженная легкой синевой от пороха, блеснула на лбу падающего вниз лицом трупа.

XXIX. Схватка в плавильне

Вмиг и охотники, и индейцы вскочили, как один человек. Двойной клич к нападению прозвучал, словно вырвался из одной груди. С быстротою молнии выхвачены были из-за курток и поясов под плащами ножи, пистолеты и томагавки, - в одно мгновение вспыхнула общая свалка.

Затрещали выстрелы, засвистели в воздухе томагавки, засверкали остро отточенные лезвия ножей - ужасающая, адская картина!..

Пространство было так тесно, так неудержима была ярость противников, что надо было думать, что в первой же стычке обе стороны уничтожат друг друга. На деле же было не то. В первые моменты боя нападение бывает обыкновенно нерешительно, защита энергичнее.

К тому же бой шел почти впотьмах, так как в первые же мгновения двое вцепившихся друг в друга противников повалились на пол, захлопнув при падении дверь и продолжая кататься по полу в борьбе. Время от времени слышен был удар, глухой стук падающего тела. Комната наполнилась дымом, пылью, серными парами, так что дерущиеся, полузадохшиеся, наносили удары, почти не видя и не сознавая, кому и куда.

Галлер почувствовал, что ему делается дурно. В первый миг, тотчас вслед за выстрелом Сегэна, он выхватил свой револьвер и выстрелил в лицо вскочившего с места врага; затем, почти не останавливаясь, выпустил один за другим все шесть зарядов и, борясь усилиями воли с подступавшим чувством удушья, метался по комнате, стараясь найти дверь.

Едва держась на ногах и ощупывая вершок за вершком тонкую глиняную стену, пробираясь к двери, он вдруг услышал где-то близко около себя исступленный голос Билла Гарея. Великан держал в своем могучем кулаке зажатой шею индейца и, за недостатком ножа, потряс его несколько раз, все не выпуская шею, и тотчас же швырнул, не сомневаясь в его смерти, изо всей силы на пол с возгласом: "Вот тебе на дорогу!"

Этот возглас еле слышал явственно Галлер, но что было потом, он сознавал смутно, как сквозь сон. Он чувствовал, как об него стукнулось чье-то тело, чувствовал, что стена, о которую он опирался, начала подаваться... Каким-то образом голова его очутилась среди ослепительного света... Он смутно услышал какой-то треск, точно от рухнувшего потолка, а потом все завертелось и минут на десять все вокруг пропало, исчезло, он ничего не сознавал, ничего не мог припомнить. Он потерял сознание.

Десять минут! Какой короткий промежуток времени, но какой богатый тяжкими событиями и последствиями! Этих десяти минут оказалось достаточно, чтобы пламя объяло домик плавильни и выгнало бойцов из пылающих развалин.

Из навахо не уцелел ни один, но и среди охотников немногие вышли не ранеными: уцелевшие, среди которых оказались Сегэн, Рубэ, Гарей и Эль Соль, едва выползли из-под горящих обломков домика и поспешно бросились, чтоб спрятаться в укромном месте, известном лишь Сегэну, в одной из заброшенных шахт.

Начинавший понемногу приходить в себя Галлер как раз успел заметить своих четырех спутников, когда они украдкой спустились в углубление шахты. Еще не будучи в силах подняться и предпринять что-нибудь, он обводил глазами все вокруг себя - и вот, почти в одну и ту же минуту, увидел три картины, одна другой печальнее и тревожнее.

Три женщины карабкались по крутой тропинке, пролегавшей по левой отвесной стене оврага, за ними шли, подталкивая их, три индейца. Нельзя было не узнать их - это была жена и обе дочери Сегэна. Толпа индейских всадников, человек в пятьдесят, оставив далеко за собой маленькую группу, спускалась вниз по оврагу и, наверное, через несколько минут должна была достигнуть рудника.