Дмитрий Харитонович: История Крестовых походов

Тысячегласный вопль вырвался из толпы: «Так хочет Бог! Так хочет Бог!». Хронисты не забыли отметить, что крики эти были на старофранцузском языке (Deus lo volt), хотя Папа, как было сказано, произносил проповедь на латыни.

Некоторые хронисты завершают на этом рассказ о проповеди Урбана, но Роберт Монах говорит, что Папа призвал собравшихся к молчанию и продолжил: «Кто даст обет Богу и принесет себя Ему в живую и святую жертву, должен носить на челе (видимо, на головном уборе. — Д. Х. ), на груди или между плеч Крест Господень. Всем этим они исполнят заповедь Господню, как она предписана в Евангелии: „Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною“ (Мф. 16. 24)». И люди разрывали одежды и нашивали на плащи или просто прикрепляли к ним какими-то колючками кресты из лоскутов в знак того, что они дают этот обет — отправиться за море воевать Гроб Господень. Так началось то, что позднее назовут крестоносным движением.

Всякое явление, в том числе историческое, имеет свои причины — это достаточно тривиально. Причины эти обуславливаются в том числе временной протяженностью. Есть причины, действующие в долговременной перспективе, а есть — в среднесрочной и кратковременной. Некогда французский социолог российского происхождения Жорж (Георгий Давыдович) Гурвич, разделявший его взгляды замечательный французский историк Марк Блок и окончательно сформулировавший их идеи французский же историк Фернан Бродель предлагали выделить три временных ритма в истории. Это время большой длительности (в современной исторической науке, в том числе отечественной, привился даже термин по-французски — longue duréе) — время географических, материальных и ментальных структур, время «квазинеподвижное», в котором перемены не ощущаются; время средней длительности — время конъюнктур, циклов, исчисляемых десятилетиями; краткое время — время событий.

К числу структур большой длительности относятся, например, ландшафт, климат (они ведь тоже меняются, но мы этого не замечаем или почти не замечаем). Это социально-экономический строй, например, феодализм. Это материальные основы жизни, например, каменный век или эпоха машинного производства. Сюда же относятся такие феномены, как ментальность, картина мира.

О последних понятиях следует сказать несколько подробнее. Они, эти понятия, могут пониматься как синонимы. Собственно говоря, заменить термин «ментальность» термином «картина мира» предложил А. Я. Гуревич, который сам некогда принес слово «ментальность» в отечественную историческую науку. Дело в том, что ныне оная «ментальность», почему-то чаще всего в немецкой форме «менталитет», стала расхожим публицистическим словечком — потому-то Арон Яковлевич и предложил заменить его. Если же обратиться к первоначальному значению этого термина, то это некий набор представлений, дающих самое общее понятие о мире: представления о пространстве, времени, личности, законе, собственности, власти. Это не теории, оные категории даже не подвергаются рефлексии, кажутся само собой разумеющимися (но мы увидим, что они, например в Средневековье, куда как отличались от наших). Так вот, ментальность видится чем-то постоянным, неизменным. И, кроме того, по выражению современного французского историка Жака ле Гоффа, «ментальность — это то общее, что было в сознании Цезаря и любого солдата из его легионов, у Людовика Святого и любого крестьянина в его владениях, у Колумба и любого матроса на его каравеллах».

Средневековье есть «время большой длительности»: феодализм, аграрная экономика, средневековая ментальность.

Время средней длительности, время конъюнктур — это время, например, экономических циклов (скажем, подъем экономики в средневековой Европе в XI–XIII вв. и спад XIV–XV вв.), постоянных политических коллизий (распри между Англией и Францией с XI в. до по меньшей мере XV в.), перемен в техническом оснащении (появление стремени и особой упряжи для лошадей и их внедрение в VI–VII вв.).

Краткое же время — это, как сказано, время событий. Правда, любое деление условно, так что остаются вопросы. Противостояние христианства и ислама — это некое постоянство для Средних веков или все же конъюнктура, ибо когда-то воевали больше, когда-то меньше? Столетняя война 1337–1453 гг. — событие или конъюнктура? Так что будем рассматривать все причины, помня об условности делений и определений. Начнем с причин, лежащих на поверхности, с событий, связанных с вторжением «нечестивого народа».