Вальтер Хаген - Фальшивомонетчики Третьего рейха. Операция «Бернхард»

Достоверных сведений по изготовлению и сбыту фальшивых долларов нет. Специалисты союзных спецслужб предполагают, что печатные долларовые платы попали в руки Советов. Однако эта версия ничем не подтверждается, хотя имеются разрозненные данные, что русские разыскивали бывших сотрудников «операции Бернхард» и эти поиски продолжаются поныне. Такую информацию сообщили возвращенцы-беженцы.

Что касается самого Крюгера и его судьбы после 1945 года, то все разговоры, начиная о том, что он стал крупным банкиром в Буэнос-Айресе, и до его «официально» зафиксированной смерти в Багдаде, оказались выдумкой. Крюгер жил и живет под собственной фамилией на своей родине под Ганновером, хотя «Интерпол» все еще продолжает его поиски по всему миру. Человек, по имени которого была названа операция по изготовлению фальшивой валюты, видимо, хорошо знал, что опасности для него как не было, так и нет. Вероятности предстать перед английским судом он, скорее всего, не предугадывал, в противном случае вряд ли остался бы именно в английской зоне оккупации Германии на жительство. Спокойно и невозмутимо «величайший фальшивомонетчик всех времен» ожидает день своего «разоблачения», продолжая разведение роз в своем саду.

По имперскому радио 30 мая 1942 года было передано следующее сообщение:

«На заместителя рейхспротектора Богемии и Моравии обергруппенфюрера СС Райнхарда Гейдриха неизвестными злоумышленниками 27 мая в Праге произведено нападение. Обергруппенфюрер СС Гейдрих был при этом ранен, но жизнь его вне опасности. За поимку преступников назначено вознаграждение в размере 10 миллионов крон».

В конце мая 1942 года я находился в Южной Сербии, направляясь в небольшой населенный пункт, название которого сейчас уже забыл, где находилась моя часть. Ехал я на автомашине «Хамбер», доставшейся нам в качестве военного трофея в Дюнкерке. Приезд мой был отмечен торжественно. Во-первых, я проехал из Белграда с мужеством человека, не представлявшего себе всей опасности, через партизанский район (никто не удосужился предупредить меня, что положение в стране с момента моего последнего пребывания здесь резко для нас ухудшилось). В связи с этим мне стали понятны замечания о «профессиональном мужестве», когда я разобрался в обстановке. Во-вторых, одному из присутствовавших пришла в голову мысль, что как раз на этот день приходился праздник моего святого. Так что причина для выпивки была вполне достаточной.

Поздним вечером командир батальона вышел на связь с Берлином. Возвратившись к нам, он сообщил, что днем тому назад на Гейдриха в Праге совершено покушение. Подробности пока неизвестны. Первой мыслью, что пришла мне в голову, было, что это дело рук Науйокса. Несколько недель тому назад он сказал мне, что собирается навестить Гейдриха в Праге и открыто заявить тому, что, если он не прекратит преследовать его даже на фронте, одному из них места под солнцем уже не останется. Когда же я услышал, что покушение совершили чехи, обученные для этого британской секретной службой, я еще более утвердился в своем предположении, так как Науйокс наверняка организует все дело так, что на него не падет даже тень подозрения. Только значительно позже из разговора с самим Науйоксом мне стало ясно, что мое предположение было ложным, но не необоснованным, поскольку Науйокс в то время был решительно настроен покончить с существовавшими между ним и Гейдрихом отношениями.

Смерть Гейдриха я воспринял с удовлетворением, считая, что судьба распорядилась правильно и справедливо. Гейдриха я знал как аморального человека, олицетворение зла, действия которого, на каком посту он бы ни находился, вызывали тяжелые последствия. Появилась надежда, что наша секретная служба попадет, наконец, в руки человека, который будет знать разницу между разрешенным и неразрешенным, позволительным и непозволительным. При этом я думал о Бесте [39] Бест Вернер — генерал СС, начальник подразделения РСХА. , являвшемся заместителем Гейдриха, который, как мне казалось, обладал всеми этими качествами и вполне соответствовал этой тяжелой и довольно ответственной должности.

После смерти Гейдриха дело о моем наказании было прекращено и дамоклов меч, висевший над моей головой, снят. Прекратились и постоянные допросы, которые велись, несмотря на мое нахождение во фронтовой части. Допросы эти не имели никакого смысла, поскольку офицеры, ведшие их, не имели даже представления о сути вопроса. Ввести их в курс дела я по многим причинам не мог. С одной стороны, кое о чем я не имел права говорить, а с другой, для них, вымуштрованных в определенном плане, мои связи с Ватиканом были самой настоящей государственной изменой.