Вальтер Хаген - Фальшивомонетчики Третьего рейха. Операция «Бернхард»

Васцони, являвшийся представителем оппозиционной правительству партии и намеревавшийся доказать ответственность правительства, предложил Виндишгретцу стать его защитником на суде. Но тот от его помощи отказался, несмотря на свою с ним Дружбу, справедливо полагая, что способный адвокат будет выступать прежде всего как политик: процесс предоставит ему возможность лучше вникнуть в суть дела, чем даже участие в работе парламентской комиссии. Вместе с тем Васцони посчитал бы долгом друга вытащить Виндишгретца из неприятного и щекотливого дела. Поскольку политическая и дружеская цели были неотделимы, а принц все еще намеревался прикрыть правительство, он вынужден был отказаться от помощи Васцони. Его секретарь Раба был не столь деликатным и не стремился принести себя в жертву на алтарь отечества, поэтому согласился на защиту Васцони и рассказал ему все, что знал. К счастью для Бетлена и его окружения, знал он не так уж и много. Но и этих сведений для Васцони было вполне достаточно, чтобы открыть антиправительственную кампанию в прессе, для чего даже привлек тогдашнюю европейскую знаменитость — французского журналиста Жюля Зауэрвайна.

Экзц ответила на это в присущем ей стиле: на Васцони было произведено нападение на улице, причем он был зверски избит. Через две недели страдавший сердцем Васцони умер в санатории под Веной. Злоумышленники, конечно же, пользовавшиеся покровительством «заказчиков», отделались непродолжительными сроками заключения. В результате со сцены был убран опаснейший противник правительства.

Виндишгретц все еще надеялся, что правительство постарается оттянуть расследование и завести его в тупик. Но вот, вопреки его ожиданиям, он получил обвинительное заключение. На него с Надосси возлагалась вся вина за фальсификацию документов и изготовление фальшивой валюты, и никакая политическая мотивация как смягчающее обстоятельство во внимание не принималась. Для Виндишгретца это оказалось шоком. Он понял, что правительство, взывая к патриотическим чувствам, побудило его дать роковые показания, а теперь бросает в беде. В порыве отчаяния он написал регенту, призывая того к вмешательству. Письмо было передано из тюрьмы через одного из знакомых Виндишгретца и должно было, без всяких сомнений, попасть в руки Хорти. Однако письмо было возвращено без всяких комментариев: Хорти был настоящим мастером избегать любой ответственности, особенно в неудобных для него случаях. Вот и тут он сделал вид, что ничего не получал, будучи твердо уверен, что Виндишгретц и другие обвиняемые, несмотря на гнусность правительства и приступы гнева или слабости, будут продолжать молчать, чтобы не нанести вреда репутации своего отечества.

Но оставался еще один человек, бывший полностью в курсе всех дел, не находившийся в сфере влияния правительства, — тот самый Месцарос, которому вначале была поручена организация сбыта фальшивой валюты, но затем, как мы уже рассказывали, освобожденный от этой обязанности и уехавший в Турцию. Там он получил письмо, написанное по поручению Бетлена, а затем его навестил представитель Экзца, и он был предупрежден о необходимости соблюдения полнейшего молчания. В случае, если он не последует совету, пусть пеняет на самого себя. Месцарос, полагавший, что правительство его не достанет, воспротивился угрозам. Однако он вскоре же почувствовал, насколько длинной была рука Экзца. Как представляется, венгерский посланник лично проинформировал своих французского, чешского и румынского коллег о том, что Месцарос принимал непосредственное участие в изготовлении фальшивых франков, подделке румынского штампа на кронах и печатании фальшивых чешских банкнот типа сокол. Оставаться далее в Анкаре Месцаросу было невозможно, так что Кемаль-паша был вынужден направить его за границу, чтобы дело поросло травой. Сначала Месцарос выехал в Москву на конгресс по восточным языкам. Но и там его в покое не оставили: явно по доносу венгерской стороны он был арестован чека и выпущен только после настойчивого вмешательства Кемаль-паши.

7 мая 1926 года начался судебный процесс против Виндишгретца, Надосси и их сообщников, явившийся, по сути дела, невиданной до тех пор комедией. Председательствовал на нем Геза Тереки, начальник юридического отдела Экзцы, которая, собственно говоря, и должна была бы оказаться на скамье подсудимых. В качестве государственного прокурора выступал тот же Сцтрахе, который подверг косметической обработке протоколы допроса обвиняемых еще в ходе следствия. Подобрав соответствующих лиц, правительство обеспечило проведение в жизнь своей юридической концепции по афере, кроме того, были заранее проговорены все детали ведения процесса. Но несмотря на столь тщательную подготовку, правительству во время процесса все же пришлось пережить несколько весьма неприятных моментов. Дело в том, что Раба инстинктивно понимал необходимость спасения собственной шкуры.