Борис Акунин - Часть Европы (с иллюстрациями)

На самом деле Ярослав «пошел» на Киев совсем не сразу, а лишь следующим летом. В течение целого года двое претендентов на великокняжеский престол, очевидно, собирали силы и пытались склонить на свою сторону нейтральных князей. В Пскове сидел тихий Судислав, в Тьмутаракани воинственный Мстислав, в Полоцке — молодой Брячислав, приходившийся Владимировичам племянником. Естественней было бы, чтобы все они встали на сторону центральной власти, но этого не произошло. Возможно, Святополк всех настроил против себя братоубийством, но вероятнее другое: судя по последующим событиям, Ярослав дал Мстиславу и Брячиславу на случай своей победы какие-то соблазнительные обещания. Так или иначе, на помощь Киеву никто из этих князей не пришел, и это уже было большой удачей для новгородского лагеря. Подкрепление Святополку прислали только печенеги.

Оба соперника в глазах современников обладали серьезными дефектами. Ярослав был «хромцом», Святополк — сыном «расстриженицы» (бывшей монахини), да еще «сыном двух отцов». Чувствовали себя и тот, и другой неуверенно. Осенью они сошлись близ Любеча, встали на противоположных берегах Днепра и, если верить «Повести», целых три месяца не решались вступить в сражение.

Битва Ярослава со Святополком

Радзивилловская летопись

В конце концов атаковал Ярослав. Ему помогло то, что печенежские союзники были отделены от основных сил Святополка озером, которое покрылось тонким льдом. Нападение было неожиданным, ночным. Чтобы отличить своих, новгородцы повязали головы белыми платками. Киевская дружина не выдержала удара, побежала и была частью перебита, частью провалилась под лед.

Ярослав занял отцовскую столицу и объявил себя великим князем. Но война на этом не закончилась.

Весной следующего 1017 года Святополк вернулся, приведя с запада войско своего тестя Болеслава Польского. Титмар Мерзебургский пишет, что к полякам и русской дружине присоединились тысяча печенегов, пятьсот венгров и триста саксонцев.

В новой битве, произошедшей на берегу Буга, польский князь наголову разгромил Ярослава, который потерял всю свою армию и бежал на север всего «с четырми человекы».

Въезд Болеслава Храброго в Киев

Ян Матейко

Болеслав почти без сопротивления занял Киев, однако вовсе не собирался передавать власть зятю, а уселся на престоле сам и расставил по городам свои гарнизоны.

Победителю, помимо награбленного, досталась вся государственная казна. Передал ее полякам тот самый Анастас-корсунянин, который тридцать лет назад выдал Владимиру тайну Херсонесского водопровода и за это был приближен ко двору. Теперь хитрый грек снова вовремя переметнулся на сторону победителя и ловко втерся ему в доверие — «ся ему вьверил лестью».

Такое положение дел не могло устроить ни киевлян, оказавшихся во власти чужеземных захватчиков, ни, конечно, обманутого Святополка. Пользуясь тем, что Болеслав рассредоточил свои силы, князь призвал русских к мятежу, на что те охотно откликнулись. Немногочисленные польские гарнизоны были перебиты, а Болеслав ушел в свои края. Киев ему, собственно, был не нужен — хватило щедрой добычи, а вот западнорусские земли, Червеную Русь, Болеслав оставил за собой. Кроме того, в качестве трофеев он увел множество пленных, в том числе жену Ярослава, которую тот не успел вывезти из Киева. (Впрочем, как мы увидим, многоумный князь сумел извлечь выгоду и из этого досадного события).

К 1019 году расстановка сил словно вернулась на три года назад: Святополк находился в Киеве, Ярослав — в Новгороде. Нужно было всё начинать сначала.

Во время постыдного бегства с берегов Буга наголову разбитый Ярослав думал только о спасении собственной жизни. Добравшись до Новгорода, он собирался сесть на корабль и уплыть за море. Но здесь новгородцы еще раз продемонстрировали, до какой степени сильна их неприязнь к «киевским». Князя задержали насильно. Посадник Константин (летопись называет его «Коснятин»), сын того самого Добрыни, который был главным советником молодого Владимира, приказал изрубить ладьи, чтобы Ярослав не бросил город на милость Святополка. Константин Добрынич не только являлся, выражаясь по-современному, главой городской администрации, но еще и приходился Ярославу двоюродным дядей, что позволяло ему обращаться с князем как с младшим родственником. (Примечательно, что этого унижения Ярослав не забыл и не простил. Вскоре после победы он отправил Константина в ссылку, а затем велел умертвить).