Борис Акунин - Часть Европы (с иллюстрациями)

В 1139 году, всего через 14 лет после смерти Владимира Мономаха, восстановленная им держава рухнула.

После кризиса 1068 года, когда половецкое нашествие нанесло первый удар по единству Руси, киевский великокняжеский «стол» продержался еще сто лет. За это время владетели «матери русских городов» сменились 28 раз. Центральная власть в средние века пришла в упадок во многих европейских странах, и короли превратились в слабых или даже сугубо номинальных монархов, но, пожалуй, нигде больше престол не сотрясался столь часто.

В последние десятилетия Киевской Руси великие князья возносились и свергались с такой быстротой, что это напоминает какую-то чехарду.

Когда умер Ярополк Владимирович, его место занял Вячеслав, следующий сын Мономаха. Однако на столицу двинулся Всеволод Черниговский, к которому присоединились другие Ольговичи.

Они подошли к Киеву, стали жечь и грабить предместья, а великому князю отправили послание: «Уходи по-хорошему».

И Вячеслав, сын великого Мономаха, немного поворчав, убрался. Обошлось даже без настоящей войны.

В Киеве обосновался Всеволод, но горожане его не любили. Киевляне вообще плохо относились к Ольговичам, считая их «чужими» князьями. Мономашичи, естественно, не смирились с поражением, и постоянно пытались свергнуть узурпатора. Нельзя сказать, чтобы Всеволода дружно поддерживал и собственный клан.

Едва лишь этот великий князь умер, как власть Ольговичей пала. И отныне Киев лихорадило уже без передышки, власть то и дело переходила из рук в руки. Пожалуй, бессмысленно описывать все перипетии борьбы за столицу и перечислять всех кратковременных ее хозяев. Ни один из них не мог считаться главой всего государства.

Характерной чертой этой эпохи был рост политической активности киевлян. Ореол великокняжеского престола настолько померк, что столичные жители получили возможность диктовать Рюриковичам свои условия, свергая неугодных правителей и приглашая тех, кто казался им предпочтительней.

Ярким примером жалкого состояния центральной власти является судьба несчастного Игоря Ольговича.

Он был братом великого князя Всеволода II (1139–1142), унаследовал после него престол, однако не усидел на нем и двух недель.

Киевляне не хотели оставаться под Ольговичами и послали тайных гонцов в противоположный лагерь — к переяславскому князю Изяславу, из Мономашичей. Тот двинулся с войском на столицу и одержал победу над Игорем, поскольку киевская дружина во время битвы переметнулась к врагу.

Игорь бежал, пытался скрыться, но был захвачен. Пленника, как в свое время Всеслава-«чародея», посадили в «поруб» — то есть фактически замуровали заживо, в бревенчатой темнице без дверей. От этого князь тяжело занедужил и через некоторое время взмолился, чтобы ему позволили перед смертью постричься в монахи.

Изяслав сжалился. Поруб разобрали. Больной принял схиму и был помещен в один из столичных монастырей. Там он выздоровел, но жил тихо и смирно, не представляя для победителя никакой опасности — чернец не мог вернуться на престол.

Однако в следующем 1147 году в городе началась очередная смута. Исполненные ненависти к Ольговичам, киевляне вспомнили, что один из представителей этого рода находится неподалеку, и захотели его прикончить.

Толпа двинулась к монастырю. Примечательно, что горожане не послушались ни митрополита, ни брата великого князя, который был столичным наместником. Этот Владимир Мстиславович доблестно пытался спасти несчастного инока — в какой-то момент даже закрыл его собственным плащом и вырвал из рук черни. При этом Владимиру тоже изрядно досталось — горожане поколотили и его, невзирая на статус.

Наместник спрятал Игоря во дворце своей матери. Но киевляне выломали ворота и все-таки забили беднягу до смерти, да потом еще долго глумились над трупом.

При этом никто из бунтовщиков, поднявших руку на Рюриковича, бывшего великого князя, не понес кары за это преступление. Власти не могли себе позволить раздора с населением столицы.

Веселые киевляне идут убивать Игоря Ольговича

Радзивилловская летопись

Ни Мономашичи, ни Ольговичи не были в достаточной степени сильны, чтобы надолго удерживать первенство. Ресурсы всякого претендента исчерпывались возможностями его удела и временной, всегда ненадежной поддержкой союзников. Каждая партия не стеснялась натравливать на врагов инородцев: половцев, «черных клобуков», поляков или венгров.