Андрей Иванов - «Хозяин морей» и битва за Америку

Посыльный повез письмо в Дил, а Беранже вызвал почтовую карету и отправился в Лондон. Южные графства окутал туман, и адмирал Фоли не мог использовать телеграф для связей с Адмиралтейством. Беранже заявил, что он распространит новость всюду, где будет менять лошадей. По дороге он щедро раздавал чаевые — золотые наполеоны.

Беранже достиг столичного пригорода и пересел в другой экипаж. Затем он прибыл в дом лорда Кохрейна на Грин Стрит. Беранже не застал Кохрейна. В тот день капитан завтракал с Кохрейн-Джонстоном и биржевым брокером по имени Ричард Батт, а после завтрака отправился на завод, где делали его лампу. Он пробыл на заводе совсем недолго. Явился слуга и сообшил, что лорда Кохрейна дома ожидает армейский офицер, желающий срочно его увидеть. Кохрейн подумал, что военный привез новости от его брата — майора Уильяма Кохрейна, служившего в армии Веллингтона в Испании. Он поспешил домой и был удивлен, увидев Беранже.

Пруссак сказал Кохрейну, что он испытывает серьезные финансовые затруднения и в настоящее время является узником тюрьмы Кинге Бенч, куда заключен за долги. Он умолял Кохрейна принять его на борт корабля Тоннант, который должен был скоро отправиться в Америку, и тем самым спасти от кредиторов.

Кохрейн ответил, что он не сможет принять Беранже на военный корабль в качестве пассажира без разрешения Адмиралтейства. Тогда Беранже заявил о своем желании поменять одежду и попросил дать ему взаймы пальто и шляпу. Он объяснил это тем, что тюремный надзиратель или слуги заподозрят его в планировании побега, если увидят на нем военную форму. В таком случае он лишится привилегии некоторой свободы передвижения, которой пользуются заключенные в тюрьму за долги. Кохрейн дал ему черное пальто и старую шляпу. Беранже переоделся и скатал военную форму в рулон. Он обернул этот рулон полотенцем и покинул дом Кохрейна.

Лондон был уже взбудоражен слухами о смерти Наполеона. Выросли цены акций на бирже ценных бумаг. Цена государственной ценной бумаги, известной как Омниум, увеличилась с 27,5 до 30.

К полудню лорд-мэр не имел официальных подтверждений смерти Наполеона Бонапарта. Вдруг произошло событие, рассеявшее сомнения в этом: по Лондонскому мосту в направлении Чипсайда лихо промчался экипаж, украшенный лавровыми листьями. В экипаже сидели три французских офицера с белыми кокардами на шляпах. Эти люди разбрасывали бумаги, на которых было написано: «Да здравствует король! Да здравствуют Бурбоны!»

Цена бумаги Омниум поднялась с 30 до 32,5. Утром следующего дня, 22 февраля, по-прежнему не было официальных сообщений о смерти французского императора. Цена бумаги Омниум вновь упала до 27,5.

Вскоре стало ясно, что сообщение о смерти Наполеона было обманом. Биржа ценных бумаг создала комитет для проведения расследования скандального дела. Расследование показало, что шесть человек более всех выиграли от резкого увеличения цен: Эндрю Кохрейн-Джонстон продал ценные бумаги Консолс и Омниум на сумму 510 000 фунтов стерлингов, брокер Ричард Батт продал этих же бумаг на сумму 392 000 фунтов, Томас Кохрейн продал все свои бумаги Омниум на 139 000 фунтов, три других спекулянта оказались людьми, одетыми в форму французских офицеров и устроившими мистификацию.

4 марта комитет биржи предложил вознаграждение за арест человека, назвавшегося полковником дю Бургом. Несколькими днями позже анонимный информатор сообщил, что иностранный полковник — это Беранже, его видели входящим в дом лорда Кохрейна на Грин Стрит в день большого обмана.

Узнав об этом, Кохрейн дал под присягой письменное показание о своих действиях и перемещениях в течение 21 февраля. Он рассказал о визите Беранже, описал и объяснил, как и почему предоставил одежду посетителю своего дома.

17 марта был выписан ордер на арест Беранже. Он был взят под стражу 8 апреля в Лейте, расположенном вблизи Эдинбурга.

Кохрейн попал под подозрение в совершении преступления по двум причинам: во-первых, он встречался с Беранже 21 февраля, во-вторых, он выиграл от скачка цен на бирже. Кохрейн инвестировал свои призовые деньги в ценные бумаги за несколько недель до скандала. Он дал своему биржевому брокеру Ричарду Батту задание продать бумаги Омниум, если цена увеличится на 1%. Эти бумаги были куплены по 28,25 и проданы по 29,5. Будь они проданы на пике цены (32,5), прибыль была бы большей. Кохрейн знал Батта в течение нескольких лет и впоследствии считал его невиновным в афере 21 февраля. Батт служил клерком на верфи в Портсмуте до того, как стал биржевым брокером. Он был преуспевающим дельцом и не имел долгов, однако его большой выигрыш во время скандальных событий стал основанием для подозрений в мошенничестве.