О Рогова - Богдан Хмельницкий

- Что скажешь, Саип? - спросил он тревожно, предчувствуя, что услышит еще что-нибудь недоброе.

У мальчика на глазах блестели слезы.

- Худо, пан, ох как худо! - пробормотал он.

- Что такое, говори скорее.

- Сын твой умер сегодня утром.

Богдан побледнел.

- Убит? - выговорил он чуть слышно.

- Розгами засекли за то, что сгрубил сердитому урусу.

Богдан молча опустился на лавку и сжал голову руками.

- А пани замуж выходит за сердитого уруса, - прибавил мальчик. Завтра их будет венчать тот длинный мулла в делом, что живет уже второй день у тебя на хуторе.

Богдан вскочил с места и ударил кулаком по столу. Вид его был страшен, когда он гневно ухватил себя за волосы и не то крикнул, не то заревел:

- Месть им! Смерть им!

Татарченок в испуге попятился к двери, а Ивашко открыл глаза и недоумевал... Богдан объяснил ему, в чем дело. Он уже овладел собою и продолжал расспрашивать мальчика обо всем, что происходило на хуторе.

- Хорошо, Саип, - закончил он свой разговор. - Ступай опять назад и пусть никто не знает, что ты меня видел. Смотри во все глаза, слушай все, что можешь услышать и, если узнаешь что важное, прибеги сказать.

- Понимаю, - весело ответил мальчик и вприпрыжку пустился обратно.

Через два часа Богдан снова был у пана старосты. Его ввели в кабинет, где он увидел пана старосту, заваленного бумагами. Эти дни ему самому пришлось разбираться с делами, так как пан подстароста по случаю своей свадьбы выпросил себе отпуск. Пан Конецпольский принял Богдана холодно, вежливо, указал ему рукою на стул и вопросительно посмотрел на него.

- Ясновельможный пан староста, - начал Богдан, - я с жалобой на пана Чаплинского! Пан староста не откажет оказать мне защиту.

- Что такое? - равнодушно спросил староста.

Богдан рассказал, в чем дело.

Пан Конецпольский выслушал его с небрежной холодностью и затем спросил:

- Что же пану Зиновию от меня угодно?

- Я надеюсь на защиту и поддержку пана старосты, - повторил Хмельницкий.

- Прошу извинения, - возразил староста, - я не судья и не могу разбирать тяжебных дел. Не имею на то никакого права, - прибавил он внушительно.

- Но, ведь, пан староста лучше чем кто-либо знает, что этот участок дарован отцу моему и мне, что я немало положил в него труда и что все, что там находится, есть моя неотъемлемая собственность.

- Я повторяю пану Хмельницкому, - с некоторым раздражением возразил староста, - я тут ничего не могу сделать, пану следует обратиться в суд и представить свои доказательства на владение.

- Пан староста знает, что у меня форменных документов нет.

- Это уж не мое дело! - небрежно ответил староста. - Пану Зиновию следовало позаботиться об этом. Мне очень жаль, - сказал он, вставая, что пана постигла такая большая неприятность, но опять-таки повторяю, я тут ни при чем и даже не желаю вмешиваться в такое щекотливое дело.

- Итак, все мои заслуги и заслуги отца моего забыты, - с горечью проговорил Хмельницкий, тоже вставая.

- Пан Хмельницкий, - строго возразил староста, - пользовался своим хутором довольно долго и сам виноват, что не позаботился упрочить его за собой еще в то время, когда ему доверяли. Теперь же о нем ходят темные слухи, в чем конечно, виноват он сам.

Хмельницкий оставил старосту и отправился в земский поветовый суд. Там за большим столом заседал судья, а за другим поменьше сидел его помощник подсудок, в светлом кафтане, опоясанном широким кушаком и в длинном алом кунтуше с заброшенными за спину рукавами. Хмельницкого не сразу впустили к этим двум вершителям судеб, а сперва он должен был обратиться к земскому писарю. Писарь внимательно выслушал его дело и отправился с докладом. Через несколько времени Хмельницкого пригласили к судье, и тот, уже знакомый с делом из доклада писаря, предложил ему вопросы. Он тоже поставил ему на вид, что без форменных документов вряд ли удастся ему сохранить свои права на владение хутором.

- Ведь, пан Хмельницкий говорит, что хутор дарован не ему, а его отцу и притом не нынешним старостой, а его предшественником, который уже умер. Следовательно, в этом деле невозможно и личное подтверждение. В благоприятном случае, если этим хутором не овладеет его соперник, прибавил судья с улыбкой, - он отойдет к владениям пана старосты. Впрочем, - прибавил он, - прошу пана зайти завтра, мы рассмотрим его дело и дадим окончательный ответ.

- Если нужны письменные доказательства моих прав, - нерешительно прибавил Хмельницкий, - у меня есть свидетельство за подписью гетмана Конецпольского на владение этим поместьем.