Валуев Валерьевич - Лишенцы в системе социальных отношений

Во второй половине 1920-х гг. часто подавали ходатайства о восстановлении в избирательных правах священнослужители различных конфессий. При рассмотрении их заявлений большое внимание уделялось выяснению реального статуса данного человека в религиозной общине. Связано это было с требованиями Конституции 1925 г. и избирательных инструкций лишать избирательных прав только тех «служителей религиозных культов, для которых это занятие является профессией». Особые трудности возникали при применении этого положения к приверженцам различных сект и нетрадиционных религиозных течений, в которых отсутствовало строгое разделение на собственно духовенство и мирян.

В 1929 г. при проверке инструктором Рославльского уездного исполкома правильности лишения избирательных прав в Хиславичской волости, выяснилось, что одним из лишенных прав голоса оказался член общины секты субботников М. Михнин. В акте, составленном по результатам проверки, в связи с этим особо отмечалось: «Кроме имеющихся справок от сельсовета, послуживших к лишению избирательных прав служителя религиозного культа секты субботников гражданина деревни Пыковки Михнина Михаила и его жены Михниной Эрны, необходимо произвести дознание и по установлении, что он… действительно, является руководителем главной религиозной секты субботников — оставить в списках лишённых избирательного прав» [440].

Если выяснялось, что гражданин, требовавший восстановления в избирательных правах, хоть и состоял в религиозном объединении, но не занимал в нём руководящих постов и не был профессиональным священнослужителем, ему беспрепятственно возвращали права голоса. Так, в постановлении заседания Смоленской избирательной комиссии от 26 ноября 1926 г., посвященного утверждению списков лиц лишённых избирательных прав, говорилось в частности: «Из списка… исключить граждан Голгана, Левита, Хамма, Песина Нисона… так как резник не является служителем религиозного культа» [441].

Священникам и духовным лицам для восстановления в избирательных правах необходимо было доказать лояльность к политическому режиму и то что они в течение длительного времени занимаются «общественно-полезным трудом». Однако решающим фактором для получения прав голоса подобными лицами чаще всего становилось снятие с себя сана, которое расценивалось как фактическое отречение от веры и от «нетрудового прошлого».

2 февраля 1929 г. Смоленская губернская избирательная комиссия рассмотрела ходатайство о восстановлении в избирательных правах бывшего священника, «школьного работника Холмовской школы 1-ой ступени… Вяземского уезда» Е. А. Абрютина. В резолюции по данному делу говорилось: «Принимая во внимание, что гражданин Абрютин с 1917 г. — времени снятия им сана священника, занимается общественно-полезным трудом, состоя с ноября 1918 г. и до настоящего времени школьным работником (с 1917 г. по ноябрь месяц 1918 г. Абрютин был преподавателем гимназии), и, являясь с 1919 г. членом профсоюза — в избирательных правах восстановить» [442]. Во второй половине 1920-х гг., особенно после начала нового наступления на религию в 1929 г., власть постоянно призывала представителей духовенства, желавших получить права голоса, к отречению от своей прежней жизни и мировоззренческих устоев.

В начале 1929 г. священник села Шилово Смоленского уезда Е. Х. Минкевич обратился с письмом к М. И. Калинину. Он просил председателя ВЦИК помочь восстановится в избирательных правах. Это событие стало темой для статьи «Отец Евгений пишет во ВЦИК», опубликованной в «Рабочем пути» 16 февраля 1929 г. В ней говорилось о большой общественной деятельности Е. Минкевича. С первых послереволюционных лет он преподавал в хоровых секциях различных частей Красной Армии, был активистом борьбы за трезвость. К письму священника во ВЦИК были приложены благожелательные отзывы о нём военкома железнодорожного полка и местного сельского крестьянского комитета. Тем не менее, главным препятствием для восстановления Минкевича в правах оставалось его пребывание в священном сане. По этому поводу, в статье говорилось: «Отцу Евгению не заказаны пути на избирательное собрание. Нужно только снять рясу, отложить в сторону кадило и уже после этого отдаться общественно-полезному труду» [443].

В 1920-х гг. при рассмотрении заявлений о восстановлении в избирательных правах брались в расчёт и личные жизненные обстоятельства человека. Учитывался, например, «временный характер» занятий торговлей или найма рабочей силы, обусловленной нуждой или нетрудоспособностью.