Борис Соколов - Берия. Судьба всесильного наркома

В качестве необходимых первоочередных мер для оздоровления ситуации в Абхазии Берия рекомендовал: "Предложить Аджарскому обкому послать в Хулинский уезд авторитетную комиссию для обследования работы партийного и советского аппарата и рассмотрения жалоб крестьян, которая должна вести работу во всех теми.

Особо обследовать вопрос о предоставлении крестьянам леса, госстрахования и о кредите.

Оздоровить уездный и темский партийный и советский аппарат путем снятия ряда работников.

Использовать опыт проверки в Хулинском уезде для проведения соответствующих организационных мероприятий не только в остальных уездах Аджаристана, но и во всех мусульманских районах Грузии.

Принять соответствующие меры к поднятию уровня развития аджарского крестьянства".

С острыми конфликтами между грузинами и армянами, армянами и азербайджанцами, абхазами и грузинами, между различными этнографическими группами внутри закавказских народов Берия был хорошо знаком, так как возглавлял Секретно-оперативное управление Закавказского ГПУ.

В последние годы жизни и после смерти Лаврентия Павловича часто обвиняли в "мингрельском национализме". Но в действительности, в бытность в Грузии, он с этим национализмом, как, впрочем, и со всеми остальными, неустанно боролся, в полном соответствии с линией партии. Так, 23 апреля 1929 года в очередной информационной сводке Берия сообщал: "Проект перенесения центра ряда уездов Западной Грузии в Поти вызвал недовольство в ряде районов Зугдидского уезда… Много толков создалось вокруг Зугдидского музея. Ходят слухи о том, что вся реорганизация вызвана желанием Тифлиса присвоить себе музей, для чего и хотят лишить Зугдиди его значения, как уездного центра. Слухи эти подкрепляются проникшими в массы сведениями о предполагаемой распродаже части экспонатов для вывоза за границу. В разговорах слышится много протестов, оценивающих распродажу как "разграбление народного достояния", "хищническое отношение к культурным ценностям" и т. д.

Нетрудно видеть за всем этим, с одной стороны, отражение местных интересов, ущемляемых ликвидацией (по мнению крестьян) музея, приносившего доход жителям от экскурсантов; с другой стороны — история с музеем — повод для всякой враждебной агитации, в том числе и для агитации так называемых "мингрельских сепаратистов". К последним Лаврентий Павлович, как видно не питал никаких симпатий. И всегда за национальными и политическими требованиями он усматривал также экономическую основу.

С борьбой с "мингрельским сепаратизмом" связана и одна романтическая история, в которой Лаврентий Павлович показал себя неутомимым борцом за нравственность. 27 октября 1930 года он докладывал руководству Закавказской Федерации: "Председатель Пахуланского колхоза (Цаленджихский район) Леонтий Гогохия около двух месяцев тому назад был арестован по обвинению во вполне доказанном похищении комсомолки Козуа с целью принудить ее ко вступлению с ним в брак. Кроме того, Гогохия имеет за собой ряд затрат, причем только по линии Цекавшири он растратил 13 000-14 000 рублей.

После ареста Гогохия произошел ряд фактов, свидетельствующих о том, что он пользуется со стороны некоторых ответственных товарищей совершенно незаслуженной поддержкой, которая уже привела к освобождению Гогохия на поруки, а в дальнейшем может избавить его от ответственности за все содеянное.

Когда работник Зугдидского отделения Грузинского ГПУ нашел похищенную комсомолку Козуа, вместе с похитителем Гогохия, доставил в отделение, туда прибыл секретарь укома т. Жвания и в присутствии начальника отделения т. Закария, стал уговаривать Козуа: "Что особенного случилось, Гогохия тебя любит, и ты бы вышла замуж за него…"

Т. Жвания говорил комсомолке, что на нее "падет ответственность за гибель Пахуланского колхоза, который неминуемо развалится".

Козуа возражала: "Я не только не люблю Гогохия, но даже не уважаю его. Я знала его только как председателя колхоза и, в качестве единственной комсомолки, выполняла всю ложившуюся на меня общественную работу".

Параллельно с этим Козуа рассказала, что Гогохия приставал к ней с объяснениями в любви, с письмами и т. д. Она жаловалась в уком и Наробраз (очевидно, Козуа работала учительницей. — Б. С.), но никто не оградил ее от домогательств Гогохия.

Вскоре начались различные послабления тюремного режима для Гогохия. Его посещали различные, часто неблагонадежные лица. Через них он проводил кампанию за то, чтобы "крестьянство коллективно потребовало его освобождения".