Борис Соколов - Берия. Судьба всесильного наркома

Берия был еще жив, еще сидел под арестом в бункере Московского военного округа, но для своих товарищей по верхнему эшелону власти он был уже человеком мертвым. Члены Президиума поспешили оформить его падение соответствующим постановлением высшего партийного органа, срочно созвав внеочередной Пленум ЦК. Он проходил шесть дней, со 2 по 7 июля 1953 года. Все выступавшие клеймили Берию и вешали на Лаврентия Павловича все грехи, накопившиеся у партии за годы сталинского правления. Отборный партийный народ мстил Лаврентию Павловичу за десятилетия собственного страха. Берия стал своеобразным козлом отпущения. На него решили повесить все грехи партии и Советской власти, чтобы потом чувствовать себя спокойно, чтобы обрести уверенность в том, что уж их-то теперь не будут преследовать за прежние преступления, раз все списано на врага народа и агента международного империализма Лаврентия Павловича Берию. Члены ЦК свято следовали законам аппаратной морали: падающего — толкни, та то завтра товарищи по партии тебя самого утопят. Правда, кое-кто из клеймивших Берию, правда, все равно потом не уцелел.

Главные же обвинения против Берии прозвучали в основном докладе Маленкова и установочных речах Хрущева и Молотова. Георгий Максимилианович утверждал: "Уже вскоре после смерти т. Сталина мы, члены Президиума, начали убеждаться в том, что Берия нечестно и, как в дальнейшем все больше и больше выяснялось, в преступных целях стал пользоваться нашим стремлением к единству, к дружной работе в руководящем коллективе (здесь можно усмотреть скрытый намек на то, что до самого последнего момента действия Берии не вызывали возражений со стороны коллег по Президиуму ЦК. - /Б. С./).

Прежде всего Берия стал ловко и умело пользоваться своим положением министра внутренних дел и развил активную деятельность в том преступном направлении, чтобы поставить МВД над партией и правительством".

Далее Маленков процитировал донос на Берию начальника Львовского УВД Т.А. Стрекача, смещенного Лаврентием Павловичем с поста министра внутренних дел Украины и потому искренне ненавидевшего "лубянского маршала": "В апреле с.г. министр внутренних дел Украины Мешки дал мне… указание собрать и донести в МВД УССР, сведения о национальном составе руководящих кадров партийных органов, начиная от парторганизаций колхозов, предприятий и до обкома партии включительно. Одновременно Мешик предложил сообщить о недостатках работы партийных органов в колхозах, на предприятиях, в учебных заведениях, среди интеллигенции и среди молодежи.

Считаю такие указания неправильными, так как органы МВД не должны и не имеют права проверять работу партийных органов, я позвонил по ВЧ лично Мешику и проверил, действительно ли он дал такое указание. Мешик подтвердил, что это его указание, и потребовал ускорить исполнение. Думая, что Мешик по ошибке или по неопытности дал такое указание, я пытался убедить его, что собирать такие сведения о работе партийных органов через органы МВД недопустимо. Мешик обрушился на меня с ругательством и с большим раздражением сказал так: "Тебе вообще наших чекистских секретных заданий нельзя поручать, ты сейчас же пойдешь в обком и доложишь о них секретарю, но знай, что это задание тов. Берия и с выполнением его тянуть нельзя, потрудитесь выполнить его сегодня же". Я не поверил Мешику, что это задание исходит т. Берия, так как считаю, что т. Берия как член Президиума ЦК КПСС в любое время может такие данные получить в ЦК КПСС или в ЦК КП Украины.

Руководствуясь своим партийным долгом, я доложил секретарю обкома партии Т. Сердюку о полученном мною от т. Мешика таком явно неправильном указании.

В тот же день вечером мне во Львов позвонил т. Берия и сказал дословно следующее: "Что Вы там делаете, Вы ничего не понимаете, зачем Вы пошли в обком партии и рассказали Сердюку о полученном Вами задании? Вместо оказания помощи Вы подставляете подножку т. Мешику. Мы вас выгоним из органов, арестуем и сгноим в лагерях, мы Вас сотрем в порошок, в лагерную пыль Вас превратим. (что характерно, Лаврентий Павлович грозил Тимофею Амвросиевичу лишь лагерями, но не расстрелом, как это наверняка было бы при Ежове — вот знамение наступившей после смерти Сталина либерализации!/ — Б. С./). И далее т. Берия в состоянии сильного раздражения несколько раз повторил следующее: "Ты понял это или нет, понял, понял? Так вот учти". На мои попытки объясниться по этому вопросу то Берия не стал меня слушать и положил трубку.