Игорь Можейко - 5000 храмов на берегу Иравади

История Паганского государства занимает треть «Истории» Фейра. Это — почерпнутое из бирманских хроник описание битв и походов, дворцовых переворотов и заговоров. Тот же Тинкер, который весьма сочувственно относится к Фейру, признает, что, «очевидно, у Фейра не хватило уверенности в себе для того, чтобы оторваться от истории типа „Вильгельм Завоеватель“». Много места Фейр отводит проблеме возникновения первых бирманских государств. Если в своих специальных статьях, написанных за двадцать лет до «Истории», Фейр говорил, что бирманцы сформировались как народность в Центральной Азии, что они появились в Бирме, обладая собственной культурой, то в официальной истории он пишет: «Традицию приписывать построение первых городов и создание бирманской монархии индийским поселенцам, принцам ли Кшатрия или кому бы то ни было можно считать правильной… Арийские иммигранты научили бирманцев простейшим ремеслам, как, например, прядению и ткачеству… что было исключительно важным для грубого народа».

Получалось, что бирманцы не умели не только строить городов, но и не знали даже самых простых ремесел. Бирма всем обязана пришельцам. Эту мысль развил и довел до логического завершения ученик и последователь Фейра английский ученый Харви, «История Бирмы» которого появилась уже в начале нашего века. Ему принадлежат слова: «Есть что-то печальное в бирманской истории. Она так хорошо началась и так печально кончилась. Раса не смогла прогрессировать». По Харви, Паганское государство — вершина развития Бирмы. После Пагана — сплошное отступление. Паган создан индийскими колонистами. Не стало их — прекратился и прогресс. А если так, то единственное спасение для Бирмы заключалось в новой колонизации, в английской. И Харви объясняет свою точку зрения весьма откровенно. «Расовый характер не может развиваться, пока правительство нестабильно. Понимая свою неустойчивость, правители Бирмы слишком часто обращались к террору и шпионажу, что подрывало народный характер… В народе существовало извечно стремление к такой власти, которая залечит раны и освободит энергию народа, так долго растрачиваемую впустую. Британская империя пришла, чтобы дать Бирме это единство». Эти слова были опубликованы не в специальной научной статье, они появились в учебнике истории, по которому историю Бирмы изучали студенты в течение многих лет. Если не ошибаюсь, последнее массовое издание этой книги вышло в 1947 году.

Итак, в официальной английской колониальной историографии признается величие Паганского государства, перечисляются взятые из хроник цари и их деяния, но с оговоркой — Паган создан не бирманцами, а колонизаторами древних времен, и вообще Бирме необходим хозяин. Кстати, уже упоминавшийся здесь грабитель Томанн в своем труде «Паган» тоже пишет, что Паган был создан арийцами, пришедшими с запада: самим бирманцам такое не под силу. Действительному изучению Паганского государства эти работы не помогали.

Фейр, Харви и другие официальные ученые, к счастью, были не единственными людьми, интересовавшимися Паганом и историей древней Бирмы. Одновременно и параллельно с ними в Бирме трудились немногочисленные бирманские и английские историки, лингвисты и археологи, много сделавшие для изучения ее истории. Получался парадокс: в исторических журналах, ведомостях Индийского археологического общества, а также созданного в конце прошлого века Археологического общества Бирмы появились небольшие статьи, подписанные Дюруазелем, Благденом, То Сейн Ко. В статьях этих разбирались надписи, описывались неизвестные пагоды и храмы, совершались действительные открытия. Но статьи эти были известны очень узкому кругу историков и да широкого читателя никак не доходили.

Работы же. в которых авторы переписывали, и не всегда удачно, бирманские хроники, созданные сотни лег назад, публиковались большими тиражами, были доступны для каждого, кто интересовался Востоком, становились бестселлерами — ведь недавно покоренная Бирма была еще у всех на устах. И подогретый красивыми балладами Киплинга, в которых тонкие бирманки любят отважных солдат, прошедших дорогой на Мандалай, английский обыватель чувствовал себя героем, создателем Великой империи. Бирма, оказывается, нуждалась в покорении для собственного ее блага, она была волнующей темой для разговоров и интересным объектом для вечернего чтения.

Одни историки собирали факты, другие не обращали на них ровным счетом никакого внимания.