Михаил Елисеев - Скифы. «Непобедимые и легендарные»

Македонское войско стремительно двигалось на юг, на помощь осажденной Мараканде — командиры уже знали о том, что Спитамен занял сам город, а гарнизон отступил в крепость и удерживает ее, дожидаясь подхода подкреплений. В этом случае у македонцев появлялся реальный шанс взять неуловимого врага в клещи — двойной удар из крепости и от городских ворот мог навсегда покончить с этим волком пустыни. Но их надежды не оправдались — узнав о подходе сильного вражеского войска, Спитамен снял осаду цитадели и, оставив Мараканду, увел свои отряды на север. В принципе македонские командиры поручение базилевса выполнили и освободили город от врага, но тут у кого-то из них возникло желание продолжить операцию и изгнать неприятеля из страны окончательно. И вот вместо того, чтобы дать войскам отдых после быстрого перехода, царские стратеги погнали свои утомленные войска на север, ловить Спитамена. А последний и не думал прятаться — получив подкрепление в виде 600 скифских лучников, он решил дать бой полководцам Искандера Двурогого. Постепенно заманивая врагов налетами мелких отрядов, он утомил их окончательно, а затем послал в бой своих конных стрелков.

Местность, по которой двигались македонцы, представляла плоскую, открытую равнину, идеально подходившую для действия кавалерии, а потому всадники Спитамена сразу же стали охватывать вражеское войско, обтекая его со всех сторон. Всадники Карана попытались им помешать, но скифские и согдийские наездники на своих свежих лошадях обстреляли их из луков и легко ушли от столкновения — утомленные кони македонцев не могли соперничать с ними в скорости. Отъехав на расстояние полета стрелы от вражеских рядов, воины Спитамена начали методично расстреливать из луков вражескую колонну, постепенно сокращая расстояние между собой и вражескими рядами. На македонцев обрушился целый ливень стрел, они падали на них сверху, поражали с боков, сзади, и им стало казаться, что от этого смертельного дождя не будет спасения. Один за другим валились сраженные стрелами солдаты базилевса на раскаленную солнцем землю, бились в агонии подстреленные лучниками лошади, а град стрел не прекращался ни на минуту. Скифы подъезжали вплотную к македонским шеренгам и в упор вгоняли стрелы в незащищенные щитами и доспехами части тела врагов. Количество раненых росло катастрофически, напрасно фалангиты сдвигали щиты, пытаясь хоть как-то прикрыться от падающей с неба смерти, — вражеские наездники продолжали описывать смертельные круги вокруг обреченного войска. И Каран, и Андромах, и Менедем прекрасно понимали, что отступление к Мараканде будет безумием — их просто всех перестреляют по дороге назад. Необходима была позиция, где можно было бы закрепиться, перевести дух, перестроить войска, а главное, укрыться от этих летящих отовсюду стрел. И такое место находилось не очень далеко — на берегу протекавший рядом реки Политимет рос небольшой лес, который хоть на какое-то время мог защитить отчаявшихся людей от скифских лучников. Но до него надо было еще дойти — командиры, срывая голоса, стали строить свои войска в квадрат, надеясь организовать правильный отход, и все это по-прежнему под проливным дождем вражеских стрел. Македонские щиты были сплошь утыканы стрелами, раненых просто бросали там, где их подстрелили, и весь путь до Политимета был отмечен десятками мертвых тел, устилавших раскаленную солнцем равнину. У всех была одна мысль — добраться до спасительного леса и там занять оборону, укрывшись от вездесущих наездников. А натиск скифов не ослабевал — они по-прежнему в упор расстреливали македонские шеренги, в которых зияли уже громадные бреши, многие всадники соскакивали с коней и вытаскивали стрелы из тел сраженных врагов, которые усеяли весь путь отступления, брошенных щитов, а то просто поднимали их с земли. И потому смертоносный дождь, падавший на македонские ряды, не прекращался ни на минуту!

Однако когда отчаявшиеся и обессиленные македонцы достигли края леса, легче не стало — командир конницы Каран решил вывести своих всадников под прикрытие реки и, никому ничего не сказав, начал переправу. Продираясь сквозь заросли, всадники по обрывистому берегу спустились к воде и, борясь с течением, начали переходить через нее — а на другом берегу их уже ждали! Мало того, из лесных зарослей поднялись пешие лучники, и град стрел выкосил передние ряды пришедшей в совершенное расстройство пехоты. Но самое страшное было не в этом — увидев, что кавалерия уходит за реку, пехотинцев охватила паника, и, ломая строй, они тоже бросились к Политимету. Приказов никто не слушал, а солдаты, побросав щиты и сариссы, буквально ввалились в реку, где образовалась каша из людских и лошадиных тел.