Михаил Елисеев - Скифы. «Непобедимые и легендарные»

Базилевс стоял у своего шатра, который возвышался над темными водами Яксарта, и смотрел на противоположный берег реки, где раскинулся огромный скифский стан. Тысячи вражеских костров озаряли ночное небо, грозный гул был слышен на многие стадии, и Александр понимал, какая страшная сила будет ему противостоять в грядущей битве. В том, что она будет кровопролитной и жестокой, он не сомневался, и потому, вглядываясь в бушующее за рекой зарево, царь взвешивал различные решения относительно предстоящего сражения, пытался определить численность противостоящих ему врагов. Он понимал, что всего предусмотреть невозможно, что исход битвы состоит из тысяч различных факторов, но Александр имел за своими плечами громадный военный опыт и ни одного поражения в бою. Главная трудность, на его взгляд, заключалась в том, как форсировать быстро реку и при этом обойтись минимальными потерями. Хоть Яксарт и не широк, но, тем не менее, при грамотном подходе к делу противник может доставить македонцам серьезные затруднения. Царю неоднократно докладывали, что скифские наездники разъезжают вдоль реки, пускают стрелы в македонский лагерь и всячески поносят сына бога Аммона, провоцируя того на бой. Вне всякого сомнения, враг подготовился к решающему сражению и теперь старается заставить Александра атаковать первым, чтобы иметь преимущество водной преграды. Базилевс всю ночь не смыкал глаз, обдумывая предстоящую атаку, и лишь когда узкая полоса рассвета появилась над линией горизонта, а македонский лагерь стал просыпаться, он прошел в свой шатер, облачился в боевые доспехи, сел на коня и спустился с холма к войскам. Весть о том, что царь впервые после ранения появился среди своих солдат, моментально облетела лагерь, и тысячи людей высыпали из палаток, чтобы приветствовать своего полководца. Воины встречали Александра боевым кличем, били оружием о щиты, и этот страшный рев тысяч глоток был слышен на другом берегу Яксарта. А скифские вожди поняли — во вражеском стане случилось что-то очень важное, и скорее всего у них осталось совсем немного времени, решительное столкновение вот-вот произойдет.

А в македонском лагере закипела работа — тысячи людей вязали плоты и изготавливали мехи для переправы, военные инженеры собирали и готовили к бою метательные машины. Базилевс лично следил за всеми работами — слишком высоки были ставки в предстоящем сражении, а потому он хотел лично все проконтролировать — судьба Кира Великого стояла перед глазами сына бога Аммона. Невзирая на то, что он был еще очень слаб и практически не мог говорить, царь несколько дней не слезал с коня, зато к исходу третьего дня все было готово и можно было начинать переправу. Македонская военная машина пришла в движение, и не было теперь такой силы, которая могла бы ее остановить, но на следующее утро в лагерь неожиданно явились скифские послы.

Судя по всему, отправляя посольство в лагерь новоявленного Царя царей, скифские вожди преследовали двойную цель: во-первых, постараться договориться по-хорошему — а вдруг македонцы откажутся от своего намерения перейти Яксарт и атаковать скифов, а во-вторых, послы должны были выполнить функции разведчиков. Новый враг был кочевникам абсолютно неведом, и военачальникам очень хотелось узнать о нем как можно больше. Подробное описание этого посольства сохранилось у Курция Руфа, очень интересно его замечание о том, какое впечатление на скифов произвел грозный македонский базилевс. « Впустив в палатку, их пригласили сесть, и они впились глазами в лицо царя; вероятно, им, привыкшим судить о силе духа по росту человека, невзрачный вид царя казался совсем не отвечавшим его славе ». Однако первое впечатление не всегда бывает верным, и если послы ошиблись, то очень скоро они в этом могли лично убедиться. А начало их речей было довольно примечательным: « Если бы боги захотели величину твоего тела сделать равной твоей жадности, ты не уместился бы на всей земле; одной рукой ты касался бы востока, другой запада, и, достигнув таких пределов, ты захотел бы узнать, где очаг божественного света. Ты желаешь даже того, чего не можешь захватить ». Что и говорить, сказано сильно, только вот насколько все это соответствовало действительности? А дальше пошли притчи о том, что на сильного всегда найдется более сильный, рассказы о неприхотливости и непобедимости их племени — завершились же все эти словоизлияния кратким историческим экскурсом на тему скифских побед над великими царями персов. И главное, вся эта речь была перемешана постоянными упреками в адрес царя: « Ты хвалишься, что пришел сюда преследовать грабителей, а сам грабишь все племена, до которых дошел. Лидию ты занял, Сирию захватил, Персию удерживаешь, бактрийцы под твоей властью, индов ты домогался; теперь протягиваешь жадные и ненасытные руки и к нашим стадам. Зачем тебе богатство? Оно вызывает только бо́льший голод. Ты первый испытываешь его от пресыщения; чем больше ты имеешь, тем с большей жадностью стремишься к тому, чего у тебя нет ». Конечно, можно было бы и согласиться со скифскими послами и посочувствовать им по поводу неумеренной страсти к завоеваниям Великого Македонца, который от своей великой жадности решил прибрать к рукам их степи и пустыни, если бы не одно НО! Скифам надо было бы просто задать один-единственный вопрос: а зачем, собственно, они собрались на противоположном берегу Яксарта? То, что готовилось вторжение в земли Согдианы, сомнений не вызывало ни у кого — те же античные авторы отмечали связь восставших с кочевниками. Своими молниеносными действиями Александр сорвал это объединение, а строительством города положил предел грабительским рейдам скифов — базилевс взялся за дело всерьез, и его желание обезопасить свои северные границы столкнулось с явным противодействием кочевников. Только что основанная Александрия была у них как бельмо на глазу, и желание стереть ее с лица земли было для них вполне естественным.