Энтони Бивор: Вторая мировая война

Через два дня Красная Армия двинулись через границы Маньчжурии. Сталин не собирался упускать обещанные ему территории. 9 августа, не дождавшись ответа из Токио, американцы сбросили вторую атомную бомбу на Нагасаки, уничтожив 35 тыс. человек. Император был потрясен ужасным концом погибших и запросил всю возможную информацию. Очевидно, без атомных бомб он бы не проявил той твердой решимости окончить войну, которую продемонстрировал позже.

Постоянные бомбардировки Токио зажигательными бомбами и решение сбросить атомные бомбы были вызваны стремлением американцев «покончить с этим делом как можно быстрее». Но угроза самоубийственного, в стиле камикадзе, сопротивления японской армии и населения – возможно, с применением биологического оружия – грозила намного более жестокими сражениями, чем битва за Окинаву. Из расчета, что примерно четверть населения Окинавы погибла в боях за остров, подобный масштаб жертв среди мирного населения на главных островах Японии во много раз превзошел бы число погибших от атомных бомб. Другие соображения, в том числе желание продемонстрировать мощь США Советскому Союзу, безжалостно насаждавшему в то время свою волю в Центральной Европе, играли значительную, но не решающую роль.

Действительно, некоторые гражданские руководители Японии желали переговоров, но их основное требование – оставить Корею и Маньчжурию за Японией – было неприемлемо для союзников. Даже эта мирная фракция японского правительства отказывалась принять всякое упоминание о вине Японии за развязывание войны или о международных трибуналах за преступления, совершенные Императорской армией, начиная с вторжения на китайскую территорию в 1931 г.

За несколько часов до того, как вторая атомная бомба упала на Нагасаки, Высший военный совет собрался, чтобы рассмотреть вопрос о принятии требований Потсдамской декларации. Представители Императорского Генштаба все еще категорически возражали. Вечером 9 августа, сразу же после того, как вторая атомная бомба была сброшена на Нагасаки, император снова созвал членов Высшего военного совета. Он сказал, что следует принять требования союзников при условии сохранения императорского дома и его преемственности. Эти условия были переданы в Вашингтон на следующий день. При обсуждении в Белом доме были высказаны различные мнения. Некоторые, включая Джеймса Бернса, выступали против любых изменений. Стимсон, военный министр, более аргументировано возражал, что только авторитет императора может убедить японские вооруженные силы капитулировать. Это избавит американцев от множества кровопролитных сражений и оставит меньше времени советским армиям для продвижения в регионе.

Американский ответ, в котором снова подчеркивалось, что японцам будет позволено выбрать желательную для них форму правления, попал в Токио через японское посольство в Швейцарии. Военное руководство Японии все еще отказывалось признать поражение. Пока американские бомбардировщики по приказу Трумэна продолжали налеты без использования атомных бомб, споры продолжались еще несколько дней. 14 августа в конце концов вмешался император и заявил о своем решении принять условия Потсдамской декларации. Министры и генералы плакали. Он также заявил, что запишет радиообращение к нации, что было беспрецедентным событием.

В ту ночь армейские офицеры предприняли попытку государственного переворота, чтобы предотвратить обращение императора к народу. Убедив солдат 2-го Императорского гвардейского полка присоединиться к ним, они хитростью проникли в императорский дворец, чтобы уничтожить записанное обращение императора, объявляющее о капитуляции страны. Император и маркиз Кидо, министр-хранитель печати, смогли укрыться во дворце. Мятежники ничего не нашли, и когда прибыли верные императору войска, у майора Кэндзи Хатанаки, главного зачинщика мятежа, не было иного выбора, кроме как совершить самоубийство. Другие руководители неудавшегося переворота сделали то же самое.

В полдень 15 августа все радиостанции Японии передали в записи обращение императора, призывавшее все войска сдаться, потому что военная обстановка развивалась «не обязательно в пользу Японии». Офицеры и солдаты слушали его слова по радио со слезами на глазах. Многие стояли на коленях, кланяясь в направлении, откуда исходил голос божественного микадо – голос, которого они никогда раньше не слышали. Некоторые пилоты отправились в последний полет, чтобы совершить акт «героического самопожертвования». Большинство из них были перехвачены и сбиты американскими истребителями. Самовосприятие расы Ямато имело много схожих черт с самовосприятием Herrenvolk – расы господ у нацистов. Демонстрируя отношение, напоминающее немецкую армию после Первой мировой войны, многие японские солдаты продолжали убеждать себя, что «Япония проиграла войну, но не проиграла ни одной битвы».