Валентин Катасонов - От рабства к рабству. От Древнего Рима к современному Капитализму

Принцип «свой — чужой» получил развитие в протестантизме, который навязывал и продолжает навязывать в обществе идеологию и психологию крайнего индивидуализма. В иудаизме имеет место этнический индивидуализм (этнос, племя, народ остается единым целым, не делимым на части); в протестантизме — персональный индивидуализм. В экономической науке Запада моделью и эталоном такого индивидуализма является Homo economicus — человек экономический. Он представляет собой крайнюю степень индивидуализма, когда к «своим» человек относит только самого себя (ego), а все остальные — «чужие».

Примечательны наблюдения, сделанные В. Зомбартом в его книге «Буржуа». В ней он совершенно справедливо обращает внимание, что наиболее последовательными и энергичными носителями «духа капитализма» были иноземцы, или пришельцы. Они не имели никаких кровно-родовых связей с местным населением и не были обременены такими предрассудками, как «родина», «отечество», «исторические корни» и т.п. Для пришельцев (эмигрантов, колонистов) местные все поголовно были «чужаками», к которым можно (и нужно) относиться жестоко — как к скотам или зверям. Также хищнически можно относиться к окружающей природе, культуре местного народа и его истории. Он выделяет две основные категории таких беспощадных пришельцев: евреи, которые были перманентными переселенцами по всему миру, и европейские переселенцы в Новом Свете.

Эти установки протестантизма подхватила народившаяся на свет европейская философия (вероятно, она появилась для того, чтобы выполнять «социальные заказы» тех, кто был заинтересован в строительстве капитализма). Смысл рада «догматов» европейской философии очень прост: «война всех против всех» как объективный, «естественный» закон общества. Затем народившаяся на свет европейская экономическая мысль (естественно, также для выполнения «социальных заказов») «облагородила» формулировку этого закона «всеобщего каннибализма» и назвала его «законом конкуренции». Несколько поколений «профессиональных экономистов» последовательно вносили свой вклад в «облагораживание» и обоснование капиталистической конкуренции. Сегодня наши студенты совершенно уверены в том, что капиталистическая конкуренция — главный «двигатель прогресса».

Сказанное выше о духовно-религиозных корнях современного капитализма справедливо в первую очередь в отношении стран, где раньше всего утвердился протестантизм, причем в его наиболее радикальном, кальвинистском и (или) пуританском варианте. Это капиталистические страны «первого эшелона»: Англия, Голландия, Швейцария, позднее Североамериканские Соединенные Штаты.

Приобщение к западной «цивилизации» капиталистических стран «второго эшелона» происходило по несколько иному алгоритму. Там оно начиналось с навязывания элите этих стран «жажды потребления», которая перерастала в страсть безумного потребительства. Капитализм стран «первого эшелона» мог быстро развиваться за счет активного освоения внешних рынков. Такое освоение было достаточно агрессивным, направленным на поиск и создание спроса на продукцию капиталистических мануфактур и товары таких торговых компаний (прежде всего, Ост-Индской английской и Ост-Индской голландской). Освоение новых рынков капиталисты-протестанты начинали с развращения элиты «осваиваемых» стран как наиболее платежеспособной части общества. Вот как описывает постепенный переход к капитализму стран «второго эшелона»

Ю. Бородай: «Движение к западной цивилизованности — грабежу природных ресурсов и предельной интенсификации труда, — в отставших странах начинается с совращения господствующего слоя. В среде традиционных власть имущих и выбивающихся «в люди» местных спекулянтов-выскочек начинается вакханалия чрезмерного и безумного потребления: разгорается бешеный аппетит на модные заграничные туалеты, гарнитуры и предметы быта — «как в лучших домах Филадельфии», — на новейшие средства изощренного развлечения и разврата и на особенно дорогие товары престижного назначения. При этом по уровню своих претензий на моду, блеск и лоск туземные господа оказываются «святее папы» — своего иноземного благодетеля, предпочитающего умеренный комфорт. В эпоху молодого английского капитализма эпидемия господствующего расточительства, неизбежно связанного с усилением фискального пресса, затронула даже отнюдь не отсталые страны континентальной Европы. Достаточно вспомнить безумную вакханалию роскоши в дотла разоренной предреволюционной Франции. Эта роскошь казалась особо ослепительной на фоне пуританской сдержанности английских джентльменов, становившихся промышленно-финансовыми магнатами» [142] Бородай Ю. Третий путь. // Наш современник, 1991. № 9. .