Александр Музафаров: Семейные драмы российских монархов

Рассмотрим историю вопроса. Со времён Ярослава Мудрого на Руси утвердилась так называемая «лествичная система», согласно которой власть передавалась от брата старшего к брату младшему, а потом от детей старшего брата к детям среднего. Сыновья братьев, не дождавшихся великого стола, из лестницы наследования исключались. Первоначально порядок подразумевал постоянную ротацию князей в их уделах в зависимости от положения в лестнице, но со времён Владимира Мономаха возобладал принцип «каждый да держит отчину свою» и передаваться стал только киевский престол. В удельных княжествах эпохи феодальной раздробленности существовали свои маленькие лестницы.

Отход от лествичного порядка произошёл, когда московские князья (сыновья Даниила Александровича), формально не имевшие прав на престол Великого княжества Владимирского, получили его благодаря милости хана Узбека. Попытки других князей отобрать у москвичей первенство в Залесских землях натыкались на волю ханов Золотой Орды, а потом и на возросшую военную мощь Московского княжества.

При этом в самой московской княжеской семье вопрос о престолонаследии на протяжении долгого времени не вставал — престол передавался и от отца к сыну, и от брата к брату, но всегда наследник был один.

Даниил Александрович оставляет свой стол старшему сыну Юрию, после смерти в Орде бездетного Юрия Даниловича ему наследует брат Иван Данилович (Калита), который передаёт престол своему сыну Симеону Гордому. Симеон оставляет престол брату Ивану Красному (дети Симеона умерли от чумы), тот — своему сыну Дмитрию Ивановичу (Донскому), последний своему сыну — Василию Дмитриевичу. То есть московский стол передавался как от отца к сыну, так и от брата к брату.

Важным условием передачи власти была духовная грамота великого князя, в которой называлось имя наследника. Отсутствие установленного порядка наследования не могло не привести к смуте, что и произошло в 1425 году. Тогда претензии на московский стол предъявили сразу два князя — Василий II (старший сын Василия Дмитриевича) и его дядя, Юрий Дмитриевич. Первый апеллировал к духовной грамоте своего отца, а второй — к духовной грамоте Дмитрия Донского, где он был упомянут в качестве наследника вслед за Василием Дмитриевичем. Итогом стал многолетний конфликт, вылившийся в гражданскую войну между двумя линиями потомков Дмитрия Донского, продолжавшуюся с перерывами вплоть до 1455 года.

Следующая династическая коллизия возникла во времена правления Ивана III, который был вынужден решать, кому оставить престол — старшему внуку или своему второму сыну. Сначала государь сделал выбор в пользу первого, а потом — в пользу второго.

Следующий раз «династическая бомба» сработала после смерти царя Фёдора Иоанновича — последнего из рода потомков Калиты. Положение осложнялось тем, что царь не оставил духовной грамоты и не назвал наследника. Если руководствоваться нормами обычного, гражданского права, действовавшими в России в тот момент, то престол должен был быть передан старшему представителю рода Романовых — ближайших кровных родственников почившего государя. Однако царский шурин Борис Годунов организовал собственное избрание на царство, прибегнув к помощи сословно-представительного органа — Земского собора (в чью компетенцию изначально вопросы о выборе династии не входили). Итогом этого стало Смутное время — семилетняя гражданская война, осложнённая внешней интервенцией. В 1613 году Земской собор избрал на русский престол Михаила Романова именно как ближайшего родственника пресекшейся династии.

Удивительно, но даже после этого никакого закона о престолонаследии принято не было. Даже в основном законодательном акте страны — Соборном уложении 1649 года о принципах передачи высшей власти нет ни слова. То ли Алексей Михайлович и его помощники не придали этому вопросу значение, то ли намеренно его избегали. Дело в том, что, подобно своему отцу, Алексей Михайлович был утверждён на троне специально для того созванным Земским собором. Возможно, что государь хотел изменить этот порядок. В 1674 году официальной царской грамотой наследником престола был провозглашён старший из оставшихся в живых на тот момент сыновей царя — царевич Фёдор Алексеевич. Примечательно, что, большой поклонник земских соборов (в годы его правления они собирались особенно часто), Алексей Михайлович полностью проигнорировал этот институт в вопросе о наследовании, назначив преемника своей державною волей. Поговаривали, что один из ближайших сподвижников царя боярин Артамон Матвеев предлагал изменить завещание в пользу младшего сына, но не преуспел в этом. Образованный и умный царь Фёдор Алексеевич, чьё недолгое, но насыщенное событиями царствование слабо известно нашим соотечественникам, умер, не оставив завещания, чем спровоцировал новый династический кризис. Почему он так поступил? Ведь государь не мог не понимать, в какое положение он ставит страну. И если его державный тёзка последний из Рюриковичей, Фёдор Иоаннович, мог испытывать затруднения, в чью пользу составить завещание, то для Фёдора Алексеевича всё было довольно просто — престол надлежало завещать следующему по возрасту брату — Ивану, или если обстоятельства не позволяли последнему занять трон (об этом подробнее чуть ниже), то следующему брату — Петру. Возможно, что царь надеялся на выздоровление и на то, что его второй брак окажется не бесплодным. В этом случае объявление наследником брата могло породить ненужные трудности. Но в итоге всё получилось ещё хуже — Фёдор Алексеевич скончался, не назвав преемника.