Игорь Ермолов - Под знаменем Гитлера

Внешне выборы атаманов обставлялись торжественно, а сама процедура происходила по старинным традициям закрытой баллотировкой. Как правило, выборы были альтернативными, а количество кандидатов в атаманы зависело от количества населения в том или ином населенном пункте. После подведения итогов и оглашения имени избранного атамана начинались народные гулянья, сопровождавшиеся, по казачьей традиции, обильной выпивкой. Так, 16 января 1943 г. газета «Голос Ростова» сообщила об избрании станичным атаманом станицы Синявской Ростовского округа казака Ефима Ивановича Потапова. После церемонии выборов «все присутствовавшие были приглашены отведать казачьего хлеба-соли. За столом провозглашались тосты и приветствия. Первый тост был предложен за освободительницу Дона — Германскую Армию и ее гениального вождя Адольфа Гитлера, за тихий Дон и его бывшего войскового атамана П.Н. Краснова, за генерал-майора Кителя, за Штаб Войска Донского и его начальника полковника С.В. Павлова» [782]. Надо заметить, что указанные тосты произносились в соответствии с вековыми казачьими традициями, не терпевшими непьющих или даже малопьющих казаков. Причем формулировался каждый тост таким образом, чтобы никто не смел пропустить чарку. Например, в царские времена первый тост обычно звучал: «Здравствуй царь в кременной Москве, а мы, казаки, на тихом Дону!», затем: «Здравствуй, Войско Донское, с верху до низу и с низу до верху!» Когда все тосты были исчерпаны, пили за упокой душ умерших.

Возрождение атаманского правления и казачьих традиций создавало некою иллюзию самостоятельности, независимости населения. Насколько далеко это порой заходило, свидетельствует случай, описанный П.Н. Донсковым. В разговоре с немецким чиновником Тикерпу он дал ему такую отповедь: «Вы должны все, начиная с вас, г-н Тикерпу, усвоить, что на нашей земле вы явление случайное, обусловленное только пребыванием иностранцев, оккупировавших Дон» [783].

Однако, даже если допустить мысль, что автор мемуаров не преувеличивает, подобные случаи бывали редко, чаще оккупанты старались вести себя корректно, так как не были заинтересованы в том, чтобы испортить отношения с казаками-союзниками. С одной стороны, это можно объяснить искренними намерениями военных относительно казачества, с другой — нежеланием озлоблять население, что неизбежно привело бы к его оттоку в ряды партизан. Тем более что, придя на казачьи земли, немцы имели уже годовой опыт войны в России, отлично зная, какими последствиями чревата исключительно политика «кнута».

Если на донских землях казачья самостоятельность ограничивалась восстановлением атаманского правления, переименованием хуторов в станицы, то несколько иная ситуация складывалась на Кубани. Оккупировавшие ее войска группы «А» начали эксперимент по созданию казачьего автономного района. Предполагалось после продвижения германских войск дальше на восток предоставить здесь казакам полную самостоятельность, а сам район реорганизовать в генерал-губернаторство. В отличие от земель Войска Донского на Кубани официально было объявлено о ликвидации колхозов и стал осуществляться переход к частному землевладению. Кроме того, казаки получили гарантию свободы в области религии, культуры, образования.

По свидетельству А. Сукало, более чем шестимесячное пребывание на Кубани оккупантов не ознаменовалось ни одним фактом грабежа или насилия [784]. Подобные свидетельства можно встретить и у других авторов, переживших оккупацию.

Сформированный к 1 октября 1942 г. казачий район включал шесть административных районов, население которых составило 160 ООО чел., а 5 ноября 1942 г. это административное образование было утверждено в Берлине. Сразу же в этом казачьем мини-государстве обозначился некоторый всплеск хозяйственной деятельности: заработали восстановленные государственные и открывшиеся частные предприятия, в основном, пищевые. С целью «искоренения из памяти народа жидобольшевистского владычества» были переименованы названия многих улиц в городах, причем в большинстве случаев улицам возвращались старые, дореволюционные названия. Что касается культурной жизни, помимо возрождения казачьего фольклора, стали повсеместно создаваться казачьи артистические бригады. Они демонстрировали театральные постановки, давали концерты, а зрителями были как местное население, так и германские военнослужащие.

Казачий автономный район просуществовал до января 1943 г., когда началось отступление германских войск. Оставляя район, немцы предложили мужчинам, начиная с 14-летнего возраста, эвакуироваться с ними. Судя по некоторым свидетельствам, оккупантам не было нужды угонять кого-либо на запад силой — желающих уйти с ними и без того находилось немало. Это были, в основном, бойцы и командиры казачьих воинских формирований, а также их семьи. Те из них, кто дожил до конца войны, разделили трагедию Лиенца и послевоенные репрессии.