К Рыжов - Все монархи мира - Древняя Греция, Древний Рим, Византия

Юстиниану пришлось утверждать свою власть не только законом, но и прямым насилием. В начале VI века население столицы еще не имело к своим василевсам того почтения, которое установилось позже. Столичные жители, особенно на ипподроме во время ристалищ, не смущались выкрикивать свое нелестное мнение о правителях, а в случае чего чернь бралась и за оружие. Императоры Зинон и Анастасий многие годы вели с константинопольцами форменную войну и отсиживались в своих дворцах, словно в осажденных крепостях. Юстиниану пришлось укреплять авторитет своей власти железом и кровью. Начало его правления было отмечено мощным восстанием в столице, известным как восстание "Ника". Все началось с того, что городские власти Константинополя приговорили какого-то мятежника к смерти. 14 января 532 г. горожане захватили тех, кого вели на казнь, и тут же, ворвавшись в тюрьму, освободили всех заключенных там за мятеж или иное преступление. Город был подожжен, словно он находился в руках неприятелей. Храм Софии, бани Зевксипп и императорский дворец от пропилей до дома Ареса погибли в пламени; тогда же сгорели многие частные дома. Юстиниан с императрицей и некоторые из сенаторов пребывали в страхе и бездействии. 17 января Юстиниан приказал Ипатию и Помпею, племянникам ранее правившего императора Анастасия, как можно скорее отправиться домой; то ли он подозревал их в посягательстве на свою жизнь, то ли сама судьба вела их к этому (Прокопий: "Войны Юстиниана"; 1; 24). Утром 18-го сам император вышел с Евангелием в руках на ипподром, уговаривая жителей прекратить беспорядки. Он говорил, что жалеет о том, что не прислушался прежде к требованиям народа. Однако его освистали и заставили удалиться с позором. Часть собравшихся кричала: "Ты лжешь, осел!" Другие требовали, чтобы императором стал Ипатий. Немедленно толпы народа ворвалась в дом Ипа-тия и, несмотря на отчаянное сопротивление и слезы жены, одели его в захваченные царские одежды. К мятежу примкнула значительная часть сенаторов (Дашков: "Юстиниан Великий"). Солдаты, как те, на которых была возложена охрана дворца, так и все остальные, не проявляли преданности императору, но и не принимали явно участия в деле, ожидая, каков будет исход событий. Терзаемый страхом Юстиниан собрал во дворце совет из оставшихся с ним придворных. Они совещались между собой, как лучше поступить: остаться в столице или обратиться в бегство на кораблях. Немало было сказано речей в пользу и того и другого. Многие склонялись к тому, что следует бежать, но императрица Феодора возразила им: "По-моему, бегство, даже если когда-либо и приносило спасение, и, возможно, принесет его сейчас, недостойно. Тому, кто появился на свет, нельзя не умереть, но тому, кто однажды царствовал, быть беглецом невыносимо... У нас много денег, и море рядом, и суда есть. Но смотри, чтобы тебе, спасшемуся, не пришлось предпочесть смерть спасению. Мне же нравится древнее изречение, что пурпур - лучший саван". Так сказала Феодора. Слова ее воодушевили всех, и, вновь обретя утраченное мужество, они начали обсуждать, как им следует действовать. Все свои надежды Юстиниан возложил на полководцев Велисария и Мунда. Велисарий только что вернулся с войны с персами и привел с собой множество копьеносцев и щитоносцев. Мунд же начальствовал над варварами-герулами (Прокопий: "Войны Юстиниана"; 1; 24). Решено было напасть на мятежников, собравшихся на ипподроме по случаю коронации Ипатия. Велисарий с трудом провел свой отряд через сгоревшую часть города и внезапно явился перед трибунами. По его приказу воины начали пускать стрелы в толпу и разить направо и налево мечами. Огромная, но неорганизованная масса людей смешалась, и тут через "ворота мертвых" на арену пробились три тысячи герулов Мунда. В результате страшной резни было перебито около тридцати тысяч человек (Дашков: "Юстиниан Великий"), Ипатия стащили с трона и отвели вместе с Помпеем к императору. На следующий день солдаты убили и того и другого, а тела их бросили в море. Юстиниан конфисковал их имущество, а также имущество всех других членов сената, которые приняли их сторону (Прокопий: "Войны Юстиниана"; 1; 24). Неслыханная жестокость, с которой была подавлена "Ника", надолго устрашила римлян. Дальше, почти до самой смерти, Юстиниан правил спокойно.

После установления мира столица предстала перед глазами жителей обезображенной пожарами и разрушениями. Город представлял собой кучу чернеющих холмов, он был наполнен дымом и золою, всюду распространявшийся запах гари делал его необитаемым, и весь его вид внушал зрителям ужас, смешанный с жалостью {Дашков: "Юстиниан Великий"). Особенно горожане сожалели о гибели храма святой Софии, основанного Константином Великим. Но не прошло и сорока дней, как рабочие по велению императора приступили к сооружению нового храма. Десять тысяч человек, под руководством лучших архитекторов изо дня в день трудились на этой грандиозной стройке в течение пяти лет и одиннадцати месяцев. Сам император, одевшись в полотняную тунику, ежедневно наблюдал за ходом работ и поощрял их усердие своим фамильярным обращением, своей заботливостью и своими наградами (Гиббон: 40). Вновь воссозданный храм поражал и своими размерами, и величиной своего купола, и невиданной по красоте и богатству внутренней отделкой. Говорят, что после освящения собора Юстиниан обошел его и воскликнул: "Слава Богу, признавшего меня достойным для свершения такого чуда. Я победил тебя, о Соломон!" (Дашков: "Юстиниан Великий").