Эрих Людендорф - Мои воспоминания о войне. Первая мировая война в записках германского полководца. 1914-1918

При движении 8-й армии из района Алленштейна в глубь вражеской территории армейское командование следовало непосредственно за своими воинскими частями. Я неизменно старался поддерживать самый тесный контакт с войсками и командирами всех рангов. Это, помимо прочего, обуславливалось необходимостью оперативно управлять действиями отдельных войсковых подразделений и иметь с ними надежную связь; ведь технические средства коммуникаций были еще очень несовершенны. Телефонная сеть в Восточной Пруссии была тогда еще недостаточно развита. Обслуживающий персонал частично покинул свои рабочие места. Только соединения кавалерии и командование армии располагали нужной радиоаппаратурой. Поэтому мне волей-неволей приходилось самому мотаться по воинским частям в автомобиле и рассылать повсюду штабных офицеров. Немногие имеющиеся у нас самолеты были мне нужны для воздушной разведки, использовать их для передачи сообщений я себе позволить не мог. Невзирая на скудость средств связи, нам все-таки удавалось быть постоянно в курсе событий и своевременно доводить до сведения полевых командиров распоряжения главного командования. Я нередко лично подбадривал людей и вмешивался в дела, если это казалось мне необходимым для успеха операции.

В ходе сражения нам пришлось сменить несколько штаб-квартир. В Норденбурге мы впервые попали в помещение, которое длительное время занимали русские. Грязь кругом была просто невообразимая. Мы также имели возможность подробно осмотреть долговременные окопы русских, и наши сердца наполнились благодарностью Всевышнему за то, что не пришлось брать их штурмом: они стоили бы нам много крови. Пребывание неприятельской армии в Восточной Пруссии обошлось ее жителям недешево, и мы гордились своим участием в освобождении исконно немецкой территории от врага. Ликование и благодарность населения не знали границ. Не для того культивировалась наша земля, чтобы плодами трудов наших предков пользовались чужеземцы. Избави Бог нас от такой напасти.

14 сентября мы были уже в Инстербурге, преисполненные сознанием блестящей победы и крупного успеха. Тем неожиданнее был для меня приказ о моем переводе в Бреслау в качестве начальника штаба вновь создаваемой Южной армии под командованием генерала фон Шуберта.

А обстановка в Галиции тем временем резко ухудшилась. Огромные силы русских навалились на австро-венгерские армии и в конце августа наголову разбили их западнее и восточнее Львова. Теперь эти армии с большими потерями отошли за реку Сан. Стала реальной угроза вторжения противника в Моравию, а затем и в Верхнюю Силезию. Терпящих бедствие австро-венгров срочно требовалось уберечь от полного уничтожения.

В приказе, полученном мною в Инстербурге, говорилось, между прочим, и о том, что два армейских корпуса 8-й армии должны влиться во вновь формируемую в Верхней Силезии так называемую Южную армию. Все это походило на оборонительные меры. Но этого было недостаточно для мало-мальски приемлемого восстановления положения в Галиции. Нельзя было ограничиваться лишь пассивной обороной, следовало активно действовать. Поэтому в телефонном разговоре с главным командованием сухопутных войск я сразу же предложил главные силы 8-й армии под командованием только что произведенного генерал-полковника фон Гинденбурга перебросить в Верхнюю Силезию и Польшу. Для защиты же Восточной Пруссии – если вдруг русским вновь вздумается со свежими силами вторгнуться на эту многострадальную землю – можно оставить некоторые боеспособные армейские подразделения.

Генерал фон Мольтке пообещал изучить мое предложение и информировал меня со своей стороны о ситуации на Западном фронте. До тех пор мы пользовались только слухами. По словам Мольтке, германское наступление потерпело неудачу. Был отдан приказ об отходе с Марны, обоснованно или нет – установить ни тогда, ни после я не смог. Война, мол, затягивается и потребует от Германии мобилизации всех сил; все должно быть подчинено ее нуждам… То был мой последний официальный телефонный разговор с этим действительно выдающимся человеком. С этого момента общее руководство военными операциями перешло к военному министру генералу фон Фалькенхайну.

Вечером 14 сентября я распрощался с генерал-полковником фон Гинденбургом и моими коллегами. Мне было грустно расставаться с теми, с кем участвовал в двух крупных и успешных сражениях. Генерал фон Гинденбург неизменно одобрял мои предложения и охотно скреплял их своей подписью. Между нами, мыслившими в унисон, сложились прекрасные отношения взаимного доверия. В штабе царила атмосфера единодушия по всем вопросам ведения войны.