Николай Рыжков - Премьер. Проект 2017 – миф или реальность?

Мы стремились всячески уменьшить дефицит, увеличить доходы государства и ограничить расточительность в столь сложный период реформ. В 1989 году дефицит составил 81 миллиард рублей. На 90-й мы планировали резко снизить его — до 60 миллиардов. Зажавшись, конечно. И действительно, при всех сложностях и сопротивлении страна завершила год с дефицитом в 58 миллиардов! Наша программа ставила целью в течение двух-трех лет сократить дефицит бюджета до максимально допустимого уровня.

Российский, еще гайдаровский, не особенно раздумывающий о причинах и следствиях своих «революционных» шагов, Кабинет Министров решил ошеломить страну, предложив на 1992 год вариант бездефицитного бюджета. Восхищенные газетчики тут же подхватили: вот, смотрите, как надо по-революционному решать вопросы, а не заниматься какой-то эволюцией. Ведь оказалось, что можно за один прием сделать бездефицитный бюджет! Отвечаю: конечно, возможно.

Проще простого увязать предполагаемые доходы с расходами, сократив последние до минимума, заставить страну жить впроголодь и донашивать старье, зарезать ассигнования всех «бесполезных» социальных программ… Российские лидеры очень мягко, с невинной миной предупреждают: да, придется затянуть пояса. Боюсь, однако, как бы слишком затянутые пояса всех нас надвое не перерезали. Вон Сталин тоже любил экономить за счет народа. И Чаушеску это делал. Да и во многих странах «благополучного» капитализма к этому средству нередко прибегают. Я же никогда не представлял себе даже малейшей возможности стабилизировать бюджет, сознательно обрекая для этого людей на жизнь в голоде и холоде.

Теперь, летом 95-го, вижу, что многие мои прогнозы, к сожалению, оправдались. Только затягивают пояса не все. И люди видят это. Даже немалая часть газетчиков отрезвела и время от времени грозит забастовками из-за того же «бездефицитного бюджета», о котором они еще недавно говорили с таким упоением.

Меня и возглавляемое мной Правительство то и дело обвиняли в «преступном шараханье», в «неуверенных шагах», в «непоследовательности действий». Конечно, и это было. И я честно о том пишу. Но сколько же таких шараханий и преступных шагов уже сделали и еще сделают новые власти… Да премьера Рыжкова за сотую часть этих истинных преступлений заживо сожгли бы!

Эпоха всеохватывающего распределения канула в Лету. Похоже, однако, что в том же направлении исчез и здравый смысл в рыночной политике. Но пока не только им, но и самим рынком даже не пахнет. Наш теперешний рынок — это огромная орущая, мухлюющая, вздорная, злобная, жестокая барахолка, которая и обманет, и обворует, а то и запросто затопчет. Впрочем, об этом в другой раз.

В предыдущей главе, размышляя о причинах и следствиях пережитого вместе со страной, я затронул и внешнеэкономические проблемы. Чувствую, однако, что они требуют специального разговора.

Ни одна страна в современном мире не может не дополнять свое народное хозяйство внешнеэкономическими связями. Точнее говоря, народное хозяйство любой страны имеет в качестве своей неотъемлемой составной эти связи. Не понимать этой азбучной истины — значит быть не только узколобым экономистом, но и политическим изоляционистом. Нормальные экономические отношения во многом предотвращают военные столкновения между странами, сближают их интересы.

Кто торгует, тот не воюет. Я уж и не помню, откуда взял эту поговорку. Да какая, в сущности, разница — откуда? Главное, что она верна. Кто умеет и любит торговать, кому есть, чем торговать, у кого есть, на что покупать, кто торгует по-умному, честно и цивилизованно, тому просто-напросто незачем и некогда думать о войне, о борьбе, вообще о какой-либо вражде. Я всегда внимательно следил за эволюцией интеграции стран Западной Европы с их Общим рынком, год от года сближающим государства, людей разного подданства и разных национальностей. Они по-деловому строят общеевропейский дом. Сначала — экономический, а затем и политический. В нем предстоит жить не только им самим, но, главное, их детям и внукам. Строят именно на прочной экономической основе.

Вместе со многими миллионами людей мечтаю, чтобы народы образованных на еще дымящихся развалинах Союза независимых государств тоже быстрее прозрели и начали бы строить свой общий дом. Сначала экономический, а затем и политический. Уж больно нецивилизованно мы разводимся — с угрозами, с непримиримостью, с амбициозными требованиями друг к другу, а кое-где и со стрельбой. И сколько он продлится, этот процесс размежевания, сколько мы еще будем тешиться обретенной независимостью, которая сама по себе никого не накормит и не оденет? Слишком прочны наши многовековые хозяйственные, культурные и просто человеческие связи. Огромный и, убежден, в целом глубоко позитивный вклад в процесс укрепления этого исторически сложившегося единения внесла послереволюционная практика. В ней, к сожалению, были и крупные промахи, недостатки, которыми и воспользовались зарубежные и наши «собственные» могильщики великой страны, но и при этом вряд ли любой объективный наблюдатель станет отрицать, что дружба народов (подчеркиваю — именно народов) стала одним из самых мощных факторов силы советского общества. И недаром именно на ее разрушение были направлены главные многолетние усилия тех, кто ставил своей задачей уничтожение ненавистного им Союза Советских Социалистических Республик.