Юрген Граф - Накануне мировой катастрофы

Чтобы вызвать у евреев доверие к немцам и создать впечатление, будто на приемной площади действительно производится разделение по профессиям для посылки разных профессиональных групп на работу, на площади в разных местах расставлены таблички с надписями «Портные», « Сапожники», « Столяры » и т. д. Разумеется, в действительности никакого разделения не производится.

Вместо этого капо быстро строят мужчин в ряды по 10 человек, приказывают им снять обувь, потом совсем раздеться и отправиться в баню. Каждый может взять с собой кусок мыла и документы. Тем временем сортировочная команда доставляет снятую одежду на предназначенное для нее место. Женщины и дети тоже вынуждены раздеваться донага. Теперь наступает последний акт трагедии Треблинки; терроризированная масса мужчин, женщин и детей вступает на свой последний путь, путь смерти. Впереди гонят группу женщин с детьми, которую постоянно подгоняют ударами хлыстов или пинками сопровождающие ее немцы с хлыстами в руках (…) У входа в дом смерти № 1 стоит сам начальник с хлыстом в руке и его ударами хладнокровно загоняет женщин внутрь. Пол в камерах скользкий, люди скользят и падают, но не могут подняться, так как на них наваливаются новые массы насильно загоняемых внутрь жертв. Маленьких детей начальник бросает в камеры на головы женщин. Таким образом камеры заполняются до отказа, потом двери герметически закрываются и начинается медленное удушение водяным паром, который подается по трубам через многочисленные отверстия. Сначала изнутри доносятся приглушенные крики, которые постепенно слабеют, и уже через 15 минут казнь завершена.

Теперь наступает очередь могильщиков. С криками и понуканиями немецкие надзиратели гонят их на работу, которая заключается в том, чтобы вытащить трупы из камер. Могильщики стоят у края, напротив заслонок. Заслонки открываются, но трупы не выпадают. Под влиянием пара все трупы образуют монолитную массу, которая склеивается потом убитых (…) Чтобы могильщики могли вытащить отдельные трупы, эту массу поливают ведрами холодной воды из ближайшего колодца. Тогда один труп отделяется от другого и их можно легко вытаскивать (…) Раньше могилы находились у самого дома смерти, и убитых можно было быстро зарыть. Но по мере поступления все новых жертв граница могил передвигалась все дальше на восток, и доставка трупов к месту их вечного упокоения стала занимать все больше времени (…) Так казнят мужчин. И они проходят свой путь к смерти через лес (…) Новый дом смерти рассчитан на уничтожение 8–10 тысяч жертв (в день). С учетом того, что к настоящему моменту на территории Треблинки похоронены уже 2 000 000 (два миллиона) жертв, т. е. большая часть польского еврейства, возникает тревожный вопрос, для кого эсэсовцы строят новый дом смерти и какие обреченные отдадут в нем Богу душу (…) Призрак смерти в паровых камерах стоит в настоящее время перед глазами у польского народа, и тревожные сигналы уже поступают. По рассказу одного свидетеля, немцы во второй половине августа уже казнили в доме смерти № 1 группу поляков» [218].

Студент:Значит, в Белжеце применялся ток, а в Треблинке — пар.

Ф. Брукнер:Применительно к Треблинке тоже говорили о массовых убийствах током. В известной хронике гетто Эммануила Рингельблюма утверждается, что в Треблинке для убийства использовались «газ, пар и электричество» [219].

Но последний метод для Треблинки никогда не был признан официально, и до 1944 года господствовало мнение, что там использовался пар.

Студентка:А что говорят официальные историки Холокоста о том докладе, который Вы нам только что процитировали?

Ф. Брукнер:Наиболее честные из них, например Рауль Хильберг или издатели «Энциклопедии Холокоста », просто его замалчивают, как и версии об амбарах или подземных резервуарах с водой и электрическими плитами в Белжеце. Ступенью ниже на лестнице морали стоят люди вроде израильского историка Ицхака Арада, который, хотя и дает в своей книге резюме доклада от 15 ноября 1942 года, но, ничтоже сумняшеся, заменяет слово «паровые камеры» на «газовые камеры» [220]. Он пишет, например: « Доклад заканчивается вопросом, зачем строят новые газовые камеры, если большинство польских евреев уже уничтожено». И. Арад подвергает критике только названную в докладе цифру два миллиона евреев, убитых до ноября 1942 года, и считает ее преувеличенной, однако он утверждает: «Описанные на основании виденного факты соответствовали действительности». И этот наглый фальсификатор считается ведущим специалистом по лагерям «акции Рейнхардт»!