Дмитрий Травин - Модернизация - от Елизаветы Тюдор до Егора Гайдара

Бетлен и представляемые им круги понимали, что должны думать об облегчении участи всех слоев венгерского населения, но при этом они полностью отвергали радикализм «иммигрантской» (подразумевалось — еврейской) интеллигенции. Бетлен был умеренным националистом. Он видел свою страну своеобразным союзом низших и высших социальных слоев, основывающемся на общем национальном мироощущении при патерналистском доминировании аристократии.

Хорти и Бетлен были в общем-то представителями разных кругов и в годы империи не поддерживали между собой каких-либо отношений. Но теперь оказалось, что они неплохо дополняют друг друга. Граф, для которого адмирал был дилетантом в политике, прекрасно понимал, что без его твердой руки невозможно было подавить революцию, дать отпор румынской оккупации и установить в стране тот режим, который позволил бы развивать экономику и укреплять государство. В свою очередь Хорти осознал, что сам он не способен непосредственно управлять страной, а потому должен опереться на человека, имеющего широкие связи в европейских деловых и политических кругах. Бетлен был именно таким человеком.

Первый год регентства прошел под знаком доминирования Хорти: белый террор и жесткое подавление сопротивления сочетались с неуверенностью в политической и экономической сферах. Хотя первый раз Бетлен, игравший большую роль в установлении контактов между Хорти и представителями Антанты, оказался назначен премьером еще в июле 1920 г., буквально через несколько дней ему пришлось подать в отставку, поскольку отвергнуто было намерение графа сформировать правительство не из одних лишь представителей политических партий, но наполовину—из представителей старых и влиятельных аристократических родов.

В итоге при правительстве графа Пала Телеки продолжали доминировать силовые действия. Несчастный банкир Роланд Хегеди, ставший на некоторое время министром финансов, был одинок в своих усилиях обеспечить хоть какую-то стабильность. Осуществленное им повышение налоговых ставок не дало заметных результатов. Собираемость была низкой, а все собранное быстро разошлось на зарплаты государственным служащим.

Но с 1921 г. политическая ситуация принципиальным образом изменилась. И когда Бетлен все же взял власть в свои руки, его линия поведения возобладала над прямолинейностью адмирала. К концу года он перетряхнул правительство, сформировал его практически исключительно из своих людей, заменив, в частности, Хегеди на Тибора Кал-лай, и приступил к формированию режима власти, покоящегося не столько на силе, сколько на авторитете и политическом маневрировании.

Бетлен устраивал и аристократию, и буржуазию, а сей факт уже давал прекрасную возможность для маневра. В дополнение к этому политическую систему удалось укрепить также посредством достижения компромисса с социал-демократами (что нейтрализовало рабочий класс) и проведения парламентских выборов на основе высокого избирательного ценза.

Правом голоса обладало только около 30% населения. Дополнительным фактором укрепления авторитарного режима стала организация открытого голосования в сельских районах страны. В них сторонники режима получали в среднем 67% голосов, тогда как в городских избирательных округах — только 18%. В итоге вышло так, что лишь один из пяти депутатов был избран тайным голосованием.

Скорее всего можно говорить о том, что именно межвоенная Венгрия стала родоначальницей однопартийных, хотя в то же время относительно демократических систем, получивших позднее развитие в Мексике, Японии, Италии и современной России. При Хорти формировалась партия власти (получившая название «Партииединства»), которой в первые десять лет ее существования руководил лично Бетлен, а после его отставки с поста главы правительства всегда возглавлял очередной премьер-министр. Как крайне левые, так и крайне правые политические силы были отстранены от непосредственного воздействия на власть, и в Венгрии установился режим цензовой демократии с сильными авторитарными началами, идущими от регента и премьер-министра.

Этот режим, впрочем, ни в коем случае нельзя называть (как делается в целом ряде публикаций) «фашистской диктатурой Хорти». Думается, что этот штамп имеет «внешнеполитическую» окраску и в основном обязан своему происхождению союзу Венгрии с Германией и Италией в ходе Второй мировой войны. Если же смотреть на характер внутриполитических процессов, то хортистский режим (хотя и характеризующийся значительными элементами ксенофобии, но не строящийся на базе какой-либо тоталитарной идеологии) имеет, скорее, бонапартистскую основу.