Николай Добрюха - Как убивали Сталина

«Товарищу Сталину Строго секретно Лично Копия тт. Каменеву и Зиновьеву Уважаемый т. Сталин!

Вы имели грубость позвать мою жену к телефону и обругать ее. Хотя она Вам и выразила согласие забыть сказанное, но тем не менее этот факт стал известен через нее же Зиновьеву и Каменеву. Я не намерен забывать так легко то, что против меня сделано, а нечего и говорить, что сделанное против жены я считаю сделанным и против меня. Поэтому прошу Вас взвесить, согласны ли Вы взять сказанное назад и извиниться или предпочитаете порвать между нами отношения.

5 марта 23 года. С уважением Ленин»

Это письмо явно написано для того, чтобы о бескомпромиссности Ленина в деле охраны чести семьи узнали прежде всего новые Бобчинский и Добчинский, то есть Каменев и Зиновьев, поскольку Сталин, судя по этому тексту, уже попросил Крупскую «забыть сказанное», на что она «выразила согласие». В то же время, поскольку извинение перед Крупской уже состоялось, Ленин этим письмом требует извинения прежде всего перед собой, ибо сказанное Сталиным касалось и его (Ленина).

Бросается в глаза, что, диктуя это поистине дуэльное письмо, Ленин его «пока просил отложить, сказав, что сегодня у него что-то плохо выходит. Чувствовал себя нехорошо. А на другой день (06.03.23) прочитал его «и просил передать лично и из рук в руки получить ответ». При этом: «Чувствовал себя плохо».

Володичева не случайно записала, что 05.03.23 Ленин чувствовал себя «нехорошо», а 06.03.23 уже «плохо». Неслучайно потому, что в «Дневнике дежурных секретарей В. И. Ленина» предписывалось строго и точно отражать все, связанное с Лениным.

Получается, то самое письмо, которое, чувствуя себя «нехорошо», Ленин сам квалифицировал, как что-то оно плохо у него выходит, именно то самое письмо на другой день, уже чувствуя себя «плохо», Ленин все-таки решается отослать Сталину.

Очевидно, что не просто так тогда… «Надежда Константиновна просила этого письма Сталину не посылать, что и было сделано в течение 6-го. Но 7-го я (имеется в виду Володичева, — НАД.) сказала, что я должна исполнить распоряжение Владимира Ильича. (Между прочим, это было сделано лишь после нового, уже критического, осложнения состояния Ленина из-за того, что он никак не мог дождаться ответа от Сталина. — НАД.) Она (Крупская) переговорила с Каменевым, и письмо было передано Сталину и Каменеву, а затем и Зиновьеву, когда он вернулся из Питера. Ответ от Сталина был получен тотчас же после получения им письма Владимира Ильича (письмо было передано мной лично Сталину, и мне был продиктован его ответ Владимиру Ильичу). Письмо Владимиру Ильичу еще не передано, т. к. он заболел». (В ответе, по словам М. И. Ульяновой, Сталин извинился. Факт, свидетельствующий, что Сталин действительно переживал за последствия своей «телефонной несдержанности». — НАД.)

Здесь необходимо сказать и подчеркнуть, что текст со слов «Надежда Константиновна просила…» в «Дневнике» записан стенографическими знаками. 14 июля 1956 года эта запись была расшифрована М. А. Володичевой. Не исключено, что эта «стенография» появилась в тот страшный для Ленина момент не случайно, как не случайно и то, что расшифрована она была только 14 июля 1956 года! То есть после XX съезда. Но еще более не случайно, что о ней умолчал «герой XX съезда» г. Хрущев, ибо сообщить о ней… означало абсолютно по-другому посмотреть на роль Сталина в той «телефонной истории», а значит — во многом и вообще на личность Сталина!

Секретные документы неопровержимо свидетельствуют, что Крупская, сама того не желая, имеет непосредственное отношение к последнему из наиболее серьезных ухудшений здоровья вождя. Именно с 5 по 10 марта 1923 года наступает «новый приступ болезни Ленина, приведший к усилению паралича правой части тела и к потере речи». Вряд ли можно говорить, что Крупская сделала излечение Ленина невозможным, но то, что своими действиями она ускорила его кончину, — это факт!

Между тем это время было наполнено и другими не менее бурными и до сих пор неосознанными событиями, главное из которых, судя по документам, заключается в факте неудачной попытки Крупской отравить Ленина, что представлялось ей в те кошмарные дни и ночи более гуманным, нежели беспомощно наблюдать, как самый близкий тебе человек корчится в мученических пытках от нарастающих болей нервов головы. От болей, которые адски обострились именно по ее вине — из-за спровоцированной ею задержки ответного письма Сталина с его то ли извиняющимися, то ли оправдывающимися неоднозначными объяснениями Ленину. Ленин ждал этого письма в ответ на свое требование к Сталину извиниться за конфликт с Крупской. Ждал, но не дождался. Сперва потому, что Крупская мешала отправлению такого письма, а затем потому, что Ленин, дожидаясь ответа, от волнения и нервного расстройства потерял сознание и… больше никогда уже в нормальное состояние не приходил.