Владимир Шигин - Неизвестная война императора Николая I

Около двух часов дня ветер стих, и ход преследующих кораблей уменьшился. Пользуясь этим обстоятельством, Казарский, используя весла брига, предпринял попытку увеличить дистанцию до противника. Поначалу это ему удалось, но через полчаса ветер снова посвежел, и турецкие корабли стали снова приближаться. В исходе третьего часа дня, выйдя на дистанцию стрельбы, турки

открыли огонь из погонных пушек. Превосходство неприятеля было более чем тридцатикратное!

Понимая, что надежд на отрыв нет никаких и впереди неравный бой, командир брига капитан-лейтенант Казарский наскоро собрал офицерский совет. По давней воинской традиции первым имел привилегию высказать свое мнение младший по чину.

— Нам уже не уйти, — взял слово поручик корпуса флотских штурманов Прокофьев. — Следует драться. При этом «Меркурий» не должен достаться врагу, а потому последний из оставшихся в живых должен будет взорвать его на воздух.

Все остальные офицеры были того же мнения. Затем Казарский в нескольких словах (на большее уже не было времени) объяснил нижним чинам, чего ожидает от них государь и что затронута честь императорского флага, и, к своему удовольствию, нашел в людях те же чувства, как и в офицерах: все единогласно объявили, что будут до конца верны своему долгу и присяге. Сообщение командира о скором бое криками «ура» встретила и команда. Получив согласие команды на сражение, командир приказал открыть огонь из ретирадных орудий. Одновременно на глазах у всех Казарский положил заряженный пистолет на шпиль перед входом в крюйт-камеру.

Позже в своём донесении адмиралу Грейгу Казарский писал: «…Мы единодушно решили драться до последней крайности, и если будет сбит рангоут или в трюме вода прибудет до невозможности откачиваться, то, свалившись с каким-нибудь кораблем, тот, кто еще в живых из офицеров, выстрелом из пистолета должен зажечь крюйт-камеру».

Между тем турецкие корабли уже почти нагоняли бриг, пытаясь подвернуть к нему бортами. Спускаясь под корму брига, открыли по нему стрельбу ядрами, книппелями и брандскугелями.

Было 2 часа 30 минут, когда турецкие снаряды начали попадать в паруса и такелаж «Меркурия», а один попал в весла, выбив гребцов с банок. В это время Казарский стоял на юте, наблюдая за развитием ситуации и не разрешая стрелять, чтобы не тратить напрасно заряды, чем вызвал замешательство команды. Видя это, он немедленно успокоил матросов, сказав:

— Что вы, ребята? Ничего, пускай пугают — они везут нам Георгии!

Через несколько минут он приказал открыть ретирадные порты и сам, вместе с другими офицерами, чтобы не убирать весла и не отвлекать матросов от работы, сделал первый выстрел из ретирадного орудия. Первым «Меркурий» атаковал вырвавшийся вперед 110-пушечный «Селимие». Турецкий корабль пытался зайти в корму брига, с тем чтобы единственным продольным залпом решить исход боя. Лишь тогда Казарский пробил боевую тревогу. Одновременно, грамотно сманеврировав, Казарский вывел «Меркурий» от всесокрушающих бортовых залпов противника. При этом он принял решение бить не в корпус турецких кораблей, а в такелаж. При пальбе в корпус наносился больший вред живой силе, при пальбе в такелаж можно было надеяться на повреждения в рангоуте и такелаже, что сразу лишило бы турок маневра. В этом был не большой, но шанс, и Казарский совершенно правильно решил им воспользоваться. Переведя турецкий флагман на кормовые курсовые углы, Казарский энергично подвернул веслами бриг и сам дал ответный залп правым бортом. Бой начался. Теперь вся надежда была на артиллеристов, а потому командир «Меркурия» сразу отказался и от залповой стрельбы, при которой точность попаданий была ниже, чем при индивидуальной. Теперь ему надлежало вертеться на бриге так, чтобы ни в коем случае не подставить его под бортовой залп, который мог стать для брига первым и последним, да надеяться на своих артиллеристов.

Через несколько минут к левому борту «Меркурия» подошел двухдеечный «Реал-бей», и русский бриг оказался почти зажатым между двумя вражескими кораблями. С «Селимие» уже кричали по-русски: «Сдавайся, убирай паруса!» В ответ на это на бриге с громогласным «ура» открыли огонь из всех орудий и ружей. В результате туркам пришлось убрать с марсов и реев уже готовые абордажные команды. Помимо ядер в бриг летели книппели и брандскугели. Тем не менее мачты оставались невредимыми и «Меркурий» сохранял подвижность. Одновременно Казарский, используя весла, ловко вывернул бриг из-под двойного удара. Из-за обстрела на бриге периодически возникали пожары, но матросы, ни на минуту не прерывая стрельбу, в считаные минуты заливали их водой.