Милтон Шульман - Поражение на западе. Разгром гитлеровских войск на Западном фронте

Когда Браухич упомянул о том, что подготовка немецкой пехоты серьезно не дотягивает до уровня Первой мировой войны, Гитлер, гордившийся немецкой молодежью, воспитанной в духе национал-социализма, а потому глубоко оскорбленный, грубо прервал Браухича и запретил ему продолжать доклад.

Возмущение фюрера было столь велико, что он даже забыл отдать приказ о начале военных действий. После ухода фюрера я напомнил Кейтелю, что приказ должен быть готов к часу дня. Кейтель бросился вслед за фюрером и, вернувшись, сказал, что приказ следует отдать немедленно, назначив наступление ориентировочно на 12 ноября. Передав приказ по телефону в штаб Браухича, я попросил прислать письменное подтверждение, поскольку этот приказ вызвал там недоумение, ведь их главнокомандующий только что докладывал фюреру...

Два дня спустя из-за неблагоприятного метеорологического прогноза наступление пришлось отложить. В это время года в Центральной Европе погода всегда плохая, особенно на западе. Очень точные и подробные прогнозы ежедневно представлялись армиями запада и подтверждались метеосводками военно-воздушных сил, пока еще не попавших под подозрение Гитлера. И все же Гитлер сомневался в том, что погодные условия, а не сопротивление, открыто выраженное Браухичем, являются причиной отсрочки операции. Трехдневный, затем пятидневный интервалы между решениями вызывали постоянное беспокойство и отвлекали от важных проблем, подрывали и без того небольшое доверие Генерального штаба к верховному командованию. Более того, явно происходила утечка информации, ибо несколько раз враг узнавал о наших решениях.

Примерно в то же время я попытался повлиять на ход событий, инициировав переговоры с западными державами через короля Бельгии. Дата наступления откладывалась каждые несколько дней до середины декабря, а потом пришлось принимать во внимание другие обстоятельства...»

Итак, даже в первые дни войны Гитлер оказывал непосредственное влияние на военные действия и руководил ими. Однако в 1939 году он еще воспринимал отличную от своей точку зрения: противодействия генералов и непогоды оказалось достаточно, чтобы заставить его изменить решение о зимнем наступлении. Но во время войны он все меньше полагался на своих советчиков, пока в конце концов полностью не оградился от всех и стал действовать деспотично на основании лишь собственной интуиции.

Вторжение в Норвегию было в основном морской операцией с участием малых сухопутных сил. Похоже, Генеральный штаб считал эту затею слишком рискованной, но Гитлер, опасавшийся, что Англия разместит в Норвегии военно-воздушные и военно-морские базы, настаивал на вторжении. Успех норвежской кампании вряд ли важен для нашего повествования о разгроме Германии, но, чтобы не нарушать последовательность событий, следует привести причины, побудившие Германию к нападению 9 апреля 1940 года. Адмирал Кранке, командовавший в 1940 году кораблем «Адмирал Шеер», а в 1943 году отвечавший за организацию морской обороны Западной Европы, написал краткий отчет о военно-морской стратегии Германии. Вот что он пишет о Норвегии: «Вероятность того, что Англия, как в 1918 году, перекроет подступы к Атлантике и разместит в Норвегии войска для прикрытия авиабаз, привела нас к решению противодействовать этому, оккупировать Норвегию и таким образом получить доступ к Атлантике. Мы надеялись достичь наших военных целей, не прибегая к масштабным военным операциям, не развязывая войну с Норвегией и не посягая на ее политическую свободу. Информация о том, что у Англии подобные же намерения и она легко может нарушить границы норвежских территориальных вод, как в инциденте с судном «Альтмарк», прояснила истинные отношения между Норвегией и Англией. Мы подготовили норвежскую кампанию. Действительно, для операции было достаточно небольших сухопутных сил, однако осуществить ее было возможно лишь при взаимодействии всего немецкого военного флота и верховного командования.

Верность решения подтвердилась, когда, заложив мины в норвежских территориальных водах, англичане предприняли попытку вторжения, но отошли, завидев немецкие военные корабли. Документы, захваченные позже в Лиллихаммере, полностью это подтвердили. Успех норвежской кампании, несмотря на временные неудачи в Нарвике, устранил минную опасность на море и угрозы со стороны Скандинавии и Дании».

Однако мнение о том, что союзники собирались оккупировать Норвегию, опередив немцев, было аргументированно опровергнуто в единодушном вердикте Нюрнбергского трибунала. Там отмечено, что одновременно с окончательным приказом о вторжении в Норвегию в дневнике военно-морского штаба за 23 марта 1940 года было записано: «Массовое вторжение англичан в норвежские территориальные воды... в настоящее время не ожидается». И еще одна запись адмирала Ассмана 26 марта: «Высадка британцев в Норвегии маловероятна». Подводя итог обсуждению событий, которые привели к нападению на Норвегию и Данию, Нюрнбергский трибунал делает вывод: «В свете всех доступных свидетельств невозможно согласиться с тем, что вторжения Германии в Данию и Норвегию носили оборонительный характер; по мнению трибунала, они являются актами наступательной войны».