Сергей Баленко: Спецназ ГРУ в Афганистане

— Передай старшему лейтенанту, что опахало обеспечим, — серьезно пробубнил Вовка.

— Гы-гы! — попытался включиться в Вовкин юмор Вася, но озадаченно услышал зуммер отбоя. Вспомнив, что сегодня суббота, значит, гонят киношку, он побежал туда, раз с Губиным «кина» не вышло.

Вернувшись, Вася с изумлением увидел вделанный в стену камеры № 12 кондиционер. На дверной ручке — картонка с надписью: «Не мешать отдыхать!». Плевать Вася хотел на это неуставное объявление! Он решительно потянул за ручку, сорвал картонку и еще больше изумился. Над кроватью появилась полка с книгами, на тумбочке магнитофон, на полу рядом с ящиком минеральной воды свистел электрочайник.

— Захади, дарагой, гостем будешь! — широким жестом с кавказским акцентом пригласил Зубов Васю и принялся открывать банку «Си-си». — Как дела на воле? Что слышно? Что говорят обо мне?

Вася ошалело крутил головой, оглядывая весь этот негауптвахтный комфорт, и молчал. Наконец, в нем вызрела реакция:

— Товарищ старший лейтенант, а как же это? Ведь не положено. Меня самого посадят, если узнают.

— А ты никому не говори.

— Как же не говорить? Ведь начальники караула…

— Каждый начальник караула может оказаться на моем месте, — загадочно проговорил Зубов. — Ладно, Вася, Аллах не выдаст, свинья не съест. Иди, спать буду.

Еще не было в его сознательной жизни столько сна подряд. Убаюкивало мерное рокотание кондиционера, холодные струи заставляли кутаться в одеяло, дремота благостно растворяла в груди горький комок обиды и тревоги. В мареве сонных грез всплывали лица жены и дочери, родителей. Не просыпаться бы!

Чекисты все же «раскололи» «наводчика». По сговору с душманами он вел разведроту Зубова в ловушку. Когда об этом доложили комбату, у того исказилось всегда спокойно-холодное скульптурно правильное лицо. В глазах засветилась радость, что Зубов, его офицер Зубов, не виноват и честь батальона будет восстановлена, а из черной дыры открытого рта должен был вот-вот вырваться крик боли и раскаяния, но так и застрял, захлебнувшись в досадливом кряке.

«Как же теперь быть с посаженным на гауптвахту самолюбивым бунтарем? О происшествии знают во всех частях джелалабадского гарнизона. Пойдет гулять легенда, как дуролом комбат зря обидел талантливого командира роты. Что же делать? Послать кого-нибудь, чтобы передал приказ об освобождении? Но надо знать характер этого строптивца. Откажется выходить, стервец. Потребует «наказания виновных, восстановления попранной справедливости». Чего доброго, в Кабул «телегу» пошлет, мол, боевого офицера «с грязью смешали». Придется идти самому, хоть это и унизительно. Не пристало комбату перед ротным извиняться. Мало ли что бывает?! Ну накричал, оскорбил… Мне, что ли, не приходилось? В армии да в боевой обстановке… Проглоти и не кашляй! А перед этим, видишь ли, надо расшаркаться. Да еще неизвестно, соизволит ли его светлость принять твои извинения. Ишь, какое поколение пошло», — рассуждал сам с собой комбат, а ноги несли на гауптвахту.

По старой командирской привычке он начал с разноса выскочившего ему навстречу с рапортом начальника караула. Всегда найдется статья Устава гарнизонной и караульной службы, которую в точности не выполняют. Переходя от камеры к камере, ожидая за каждой очередной дверью Зубова, распекая зычным баритоном начальника караула, комбат уже разговаривал с ним, зная, что тот его слышит.

— А ты не ерепенься, не ерепенься! Подумаешь, какие мы нежные! Сделал начальник замечание — мотай на ус и претворяй!

Открыв дверь с номером 12, комбат сразу догадался по комфорту о зубовской самодеятельности и обрадовался возможности позубоскалить, с юмора легче начинать тяжелый разговор.

— А это что у вас тут, товарищ начальник караула? Филиал санатория «Фирюза»? Или кабинет интенсивной терапии?

— Никак нет! — подавленно, механически отвечал начкар, которому не до юмора.

— Кто здесь сидит? Или лежит? — взглянув на завернутую с головой в одеяло мумию на кровати, как можно равнодушнее спросил комбат.

— Старший лейтенант Зубов.

— Где вы видите старшего лейтенанта? Если бы Зубов был здесь, он приветствовал бы своего комбата, как положено по уставу, так или нет? А здесь, видите, никого нет.

Комбат прошел к кровати и неожиданно плюхнулся на спину Зубова. Увесистый, в сотню килограммов «аргумент» подполковника озадачил Олега. Ничего не придумав, он решил молча терпеть.

— У-уф! Отдохнуть немного здесь от жары, что ли? — устраиваясь поудобней, сказал комбат и попросил начкара открыть бутылку минеральной воды.