Андрей Смирнов - Почему «сталинские соколы» воевали хуже Люфтваффе? «Всё было не так!»

219 Павловский М. Не оправдавший ожиданий // Авиамастер. 1997. № 2. С. 37.

К началу войны бомбардировочная авиация ВВС Красной Армии подразделялась на ближнюю – наносившую удары по войскам и другим объектам, расположенным в тактической и оперативной глубине, и дальнюю – чьей задачей было воздействовать на глубокий тыл врага. В конце 1941 г. из ближней выделились ночная бомбардировочная и ночная легкобомбардировочная авиация; и ту, и другую, и третью впоследствии стали объединять под названием «фронтовая бомбардировочная авиация», которое мы и будем использовать ниже. Собственно, и анализу нами будет подвергнута лишь работа советских фронтовых бомбардировщиков (в том числе и дальних, использовавшихся в качестве фронтовых). Ведь советская дальнебомбардировочная авиация по своему прямому назначению использовалась в крайне ограниченных масштабах. Ночные налеты бомбардировщиков ДБ-3, ДБ-3Ф (Ил-4), Ер-2, Пе-8 и В-25 на промышленные объекты на территории Германии носили, по оценке немцев, «характер «булавочных уколов», не оказывавших особого влияния на ход войны»1. Слишком редко и слишком ничтожными силами (группами из нескольких машин, а то и вовсе одиночными самолетами) они проводились…

1. НАСКОЛЬКО ЭФФЕКТИВНО ДЕЙСТВОВАЛИ ДНЕВНЫЕ ФРОНТОВЫЕ БОМБАРДИРОВЩИКИ СБ, ДБ-3 И ДБ-3Ф?

В 1941 г. основным дневным фронтовым бомбардировщиком ВВС Красной Армии был спроектированный под руководством А.Н. Туполева двухмоторный СБ, который начал поступать в авиачасти еще в 1936-м. К началу войны эти машины составляли до 84 % самолетного парка ближней бомбардировочной авиации2. Почти исключительно в качестве фронтовых использовались в 1941-м и дальние бомбардировщики, около 82 % парка которых составляли к началу войны созданные под руководством С.В. Ильюшина двухмоторные ДБ-3 и ДБ-3Ф3 – состоявшие на вооружении соответственно с 1937-го и 1940 г.

Эффективность боевой работы этих самолетов в 1941 г. оказалась весьма невысокой. Как уже отмечалось в части II, стопроцентно достоверными сведениями о результатах бомбовых ударов может располагать только сторона, подвергшаяся этим ударам; в данном случае – немецкая. А немцы – офицеры сухопутных войск вермахта, чьи свидетельства обобщил В. Швабедиссен, – отмечали, что «весьма эффективными» действия советских бомбардировщиков в 1941-м были лишь «на некоторых участках фронта и в отдельные периоды времени». Участки эти находились на южном крыле советско-германского фронта, где с августа 1941 г. бои разворачивались в основном на обширных степных пространствах Восточной Украины, Северной Таврии и Крыма. На этой открытой местности немецкие войска были видны как на ладони, и советские бомбежки сумели причинить им «ощутимые потери» – в частности, на переправах через Днепр у Кременчуга и на подступах к Перекопу4. Да и на лесистой Волыни бомбардировщики ВВС Юго-Западного фронта сумели 24–30 июня 1941 г. задержать продвижение 11-й танковой дивизии 48-го моторизованного корпуса 1-й танковой группы на Дубно и Острог. По оценкам немцев, при этом они еще и причинили ей «большие» или даже «тяжелые» потери. Правда, 24 июня командир дивизии генерал-лейтенант Л. Крювель считал «тяжелыми потерями»… 16 убитых, 50 раненых и 16 единиц автотранспортной техники. Но тот факт, что к 6 июля 1941 г. 11-я танковая потеряла гораздо больше, чем все прочие дивизии группы, автомобилей (187) и личного состава (1234 человека против 31—644), заставляет согласиться с А.В. Исаевым: «эффект от ударов с воздуха» по этой дивизии был «очевиден»5.

Впрочем, и на южном крыле так было не всегда. Воевавший в 1941-м на Украине шофером в роте снабжения 71-й пехотной дивизии Э. Бурхард вспоминает, что, «хотя налеты русской авиации были постоянно», потерь от бомбежек в роте не было. А М. Загер – прошедший тогда чуть ли не всю степную часть Украины в рядах 13-го горно-пехотного полка 4-й горно-стрелковой дивизии – на заданный ему в 2012 г. вопрос: «А в 1941 г. была русская авиация?» коротко ответил: «Нет»6.

Ну, а на северном и центральном участках фронта, подчеркивали немецкие эксперты, «обстановка была совершенно другой»7. В первые дни войны, писал, например, бывший командир 9-го армейского корпуса 4-й армии группы армий «Центр» Г. Гейер, «мы часто видели русские самолеты – порой до 20–30 одновременно. Однако они не наносили нам большого ущерба. […] До самого конца 1941 г. мы удивительно мало пострадали от русских летчиков – несмотря на то, что очень многим из них удавалось сбрасывать бомбы и вести обстрел из бортовых пулеметов»8. Характерно и свидетельство воевавшего тогда в 6-й танковой дивизии 41-го моторизованного корпуса 4-й танковой группы группы армий «Север» Э. Рауса. 30 июня 1941 г., указывает он, налеты бомбардировщиков «замедляли работу» по сооружению моста для 6-й дивизии через Западную Двину у Ливани, «но не сумели помешать ей, хотя для отражения налетов имелись только 20-мм зенитные автоматы»; бомбардировщики «нанесли нам некоторые потери», «но в целом XLI танковый [так в тексте. – А.С. ] корпус переправился через Двину, не останавливаясь и даже не задерживаясь»9. А Г. Эверт – служивший тогда во 2-м пехотном полку 11-й пехотной дивизии группы армий «Север» – вообще заявил про 1941 г.: «[…] Русской авиации почти, я бы даже сказал, вообще не было заметно. Очень быстро всех сбили»10.