Дмитрий Язов - Маршал Советского Союза

Генерал армии Г.В. Зимин заявил: «Я прибыл вместе с командующим войсками ПВО изучить ситуацию. Бомбят заводы, а мы только фиксируем факты. Надо действовать». Он отметил: «Если в Москве разведка американцев активизировала свои действия, вероятно, американцы не дремлют и на Кубе».

Г.В. Зимин просил задействовать все средства разведки в ночное время. Вместе с Гречко он пришел к выводу: бомбы сбрасывают со спортивных самолетов. Посоветовавшись с кубинцами, мы приняли решение прочесать всю территорию Кубы. Гречко оказался прав: вскоре мы обнаружили и конфисковали несколько спортивных самолетов. Бомбежки прекратились.

26 марта новая провокация: атаковали теплоход «Баку» с сахаром-сырцом для Советского Союза. Пробоина была настолько велика, что заделать ее не удалось. Корабль от гибели спасло то обстоятельство, что он сел на мель, но 10 тысяч тонн сахара-сырца мы все же потеряли.

Чтобы предотвратить налеты на корабли, договорились с кубинскими товарищами об охране самих портов. Принятые меры дали великолепные результаты: наши суда оставили в покое. Но американцы продолжали нас стращать: дважды на день их «фантомы» появлялись из-за горы Круст, включали форсаж и со свистом на бешеной скорости пикировали над лагерем. Затем, набрав высоту, уходили в сторону Хибары.

В апреле мы начали занятия с кубинцами по новой программе. На уроках кубинские офицеры рассказывали нам, как еще в 1823 году государственный секретарь США при президенте Монро, а позднее шестой президент США Джон Куинси Адаме сформулировали в отношении Кубы политику «зрелого плода». Предусматривал ось, что США, воспользовавшись благоприятной ситуацией, погонят испанцев с острова, превратят Кубу в свою колонию. Д. Адаме подчеркивал, что Куба представляет собой плод, висящий на испанском дереве. И когда этот плод созреет, он неизбежно достанется Соединенным Штатам Америки. И этот день наступил: в декабре 1898 года был подписан Парижский мирный договор, по которому Испания уступила США свое колониальное ожерелье: Кубу, Пуэрто-Рико и Филиппины. Парижский договор лишил кубинский народ права иметь свое правительство и устанавливал на Кубе с января 1899 года военно-оккупационный режим США.

…Все чаще корабли уходили на Родину, нелегко было объяснять офицерам, почему мы «невыездные». Не все понимали, что сценарий в Генштабе расписан до мелочей, мы играли заданную роль в декорациях «холодной войны», и этому сценарию не видно было конца. Надо было учить – учили. Надо было жертвовать своими интересами – жертвовали. Теперь опять все сначала…

28 апреля утром ко мне в кабинет с новостью: «Фидель в Мурманске!» – зашел командир кубинской дивизии. Кое-что о визите мы узнали через неделю, когда пришла почта. А более детально об этом поведал мне посол Советского Союза на Кубе А.И. Алексеев.

По его версии, Хрущеву поступила информация, дескать, Куба выступает против подписания соглашения о запрещении испытаний ядерного орудия в трех сферах. Александра Ивановича вызвали в Кремль, Хрущев приказал срочно добиться приема у Фиделя Кастро, объяснить, как важно подписать сей документ. Еще в январе Хрущев и Кеннеди обменялись посланиями по вопросу запрещения испытаний ядерного оружия в воздухе, на земле и под водой. Мировая общественность приветствовала эту инициативу Кремля. Мы даже согласились на создание на территории Советского Союза специальных станций для контроля за ядерными испытаниями. Была проведена соответствующая работа и в ООН. И вдруг осечка, сей разоруженческий шедевр Хрущева испортил Фидель.

– Вот поэтому я срочно вернулся на Кубу, – рассказывал Алексеев. – Вручил Фиделю Кастро подарок Советского правительства – лимузин «Чайку». Прямо в машине я и передал Фиделю просьбу Хрущева. «Мы не верим американцам, – в свою очередь ответил Кастро. – Мы проводим независимую политику. Мы не имеем ядерного оружия и не собираемся его создавать. Поэтому наше подписание или не-подписание не изменит картины».

Фидель Кастро еще в 1961 году собирался посетить Советский Союз. Но тогда обстановка была неблагоприятной для Кубы. Надо было уточнить позиции, и Фидель Кастро наконец-то дал согласие приехать в Москву.

Н.С. Хрущев в это время был в отпуске, отдыхал в Подмосковье. Он хотел, как и Фидель Кастро, поговорить по душам, без протокола. По этому поводу Фидель заметил: «Мы будем много спорить, боюсь, я испорчу Хрущеву отпуск».

Посадка в Мурманске была совершена со второго захода. Над аэродромом стоял туман. Встречал Микоян, даже посол Кубы в СССР не знал о прилете. Утром Фидель Кастро повстречался с мурманчанами, гость побывал на Северном флоте, посетил атомную подводную лодку и атомный ледокол «Ленин».